— А где были вы?
— Я был в больнице, ассистировал доктору Краучу. Я также услышал крики и направился на улицу с фонарем.
Во дворе я обнаружил господина Маршалла и дрожащую мисс Коннелли.
— Дрожащую?
— Было совершенно очевидно, что она напугана. Наверняка решила, что один из нас — убийца.
— Вы заметили в ней что-нибудь необычное? Кроме того, что она казалась напутанной?
— Она была очень напугана, — произнес Норрис.
— Например, что-нибудь в ее одежде. Состояние ее платья. Вы не обратили внимания, что оно сильно разорвано?
— Господин Пратт, она ведь убежала от убийцы, — проговорил Норрис. — И вполне могла показаться потрепанной.
— Ее платье порвано, будто бы она ожесточенно билась с кем-то. Не с вами ли?
— Нет, — ответил Венделл.
— Почему бы вам не спросить у нее о том, как это случилось? — предложил Норрис.
— Я спрашивал.
— И что же она ответила?
— Она уверяет, что это случилось несколько раньше. Когда муж ее сестры пытался пристать к ней. Пратт с отвращением покачал головой. — Эти люди, словно животные, плодящиеся в доходных домах.
Норрис уловил в голосе стражника отвратительный оттенок предубеждения. «Животные». О да, ему уже доводилось слышать, что так называют ирландцев, этих безнравственных тварей, которые постоянно распутничают, постоянно рожают: Для Пратта Роза была очередной ирландкой, мерзкой иммигранткой, как и тысячи ее собратьев, теснившиеся в доходных домах Южного Бостона и Чарлзтауна, именно из-за их нечистоплотности и вечно сопливых отпрысков в городе началась эпидемия оспы и холеры.
— Вряд ли мисс Коннелли можно назвать животным, — возмутился Норрис.
— Вы так хорошо ее знаете, что можете это сказать?
— Я считаю, что такого оскорбления не достоин ни один человек.
— Для мимолетного знакомого вы слишком рьяно кинулись на ее защиту.
— Мне жаль ее. Жаль, что ее сестра умирает.
— Ах, это. С этим уже покончено.
— Что вы имеете в виду?
— Это случилось нынче вечером, — сообщил Пратт, захлопывая записную книжку. — Сестра Розы Коннелли умерла.
8
«Мы так и не смогли попрощаться».
Обмывая тело Арнии влажной тряпицей, Роза стирала грязные разводы, засохший пот и слезы с лица, которое казалось теперь удивительно гладким, не тронутым тревогой и мучениями. Если рай на самом деле существует, размышляла она, то Арния наверняка уже там и видит, что Роза в беде. «Мне страшно, Арния. И нам с Мегги некуда пойти».
В свете лампы тщательно расчесанные волосы Арнии отливали медью и, словно шелк, струились по подушке.
Тело было омыто, но запах по-прежнему не исчезал, зловоние не покидало плоти той, что когда-то обнимала Розу, а в детские годы даже делила с ней постель. «Для меня ты по-прежнему красавица. И навсегда останешься красавицей».
Малышка Мегги крепко спала в маленькой корзинке, стоявшей возле кровати, она не знала, что ее мамы больше нет, что в ее будущем нет определенности. Сразу видно, что это ребенок Арнии, подумала Роза. Те же рыжие волосы, та же очаровательная форма губ. Эти два дня Мегги кормили три роженицы, лежавшие в палате, они охотно передавали малышку из рук в руки. Все они стали свидетельницами предсмертных мук Арнии и знали: по воле провидения любая из них может пополнить клиентуру гробовщика.
Роза перевела взгляд на подошедшую сестру. Это была мисс Кабот, к которой после смерти Агнес Пул перешли полномочия старшей сестры.
— Прошу прощения, мисс Коннелли, но покойную пора удалить отсюда.
— Она ведь только что скончалась.
— Прошло уже два часа, и нам необходима постель. — Мисс Кабот протянула Розе небольшой сверток. — Это вещи вашей сестры.
Там лежало несколько жалких вещичек, которые Арния взяла с собой в больницу: испачканная ночная рубашка, лента для волос и дешевенькое оловянное колечко с крашеным стеклом, с раннего детства служившее
Арнии талисманом. Талисманом, который под конец все же не подействовал.
— Передайте это ее мужу, — велела сестра Кабот. — А теперь ее нужно перевезти.
Сначала Роза услышала поскрипывание колес, а затем увидела, что больничный служитель уже подвозит тележку.
— Я побыла с ней не так много времени.
— Ждать больше нельзя. Во дворе стоит готовый гроб. Вы условились с кем-нибудь о похоронах?
Роза покачала головой.
— Ее муж ни с кем ни о чем не условился, — горько проговорила она.
— Если семья не в состоянии платить, значит, остается только благотворительное погребение.
Нищенские похороны — вот что она имела в виду. Арнию запихнут в общую могилу вместе с безымянными коробейниками, попрошайками и ворами.
— Сколько у меня есть времени, чтобы с кем-нибудь договориться? — спросила Роза.
Сестра Кабот бросила нетерпеливый взгляд на ряды кроватей, словно размышляя о том, сколько дел ей еще предстоит переделать.
— Завтра в полдень за гробом приедет повозка, — проговорила она.
— Так скоро?
— Разложение не ждет. — Обернувшись, сестра подала знак терпеливо ожидавшему служителю, и тот подтолкнул тележку к кровати.
— Не сейчас. Прошу вас! — Роза потянула мужчину за рукав, пытаясь оттащить его от Арнии. — Нельзя же оставлять ее там, на холоде!
— Не создавайте трудностей, пожалуйста, — попросила сестра. — Если хотите устроить частные похороны, то вам необходимо условиться обо всем до завтрашнего полудня, иначе городские власти отправят ее на Южное кладбище. — Мисс Кабот бросила взгляд на служителя.
— Увезите покойную.
Подсунув крепкие руки под тело Арнии, он поднял ее с кровати. Когда служитель уложил труп на ручную тележку, из горла Розы вырвался всхлип, девушка вцепилась в платье своей сестры, в юбку, на которой коричневыми разводами засохла кровь. Но ни слезы, ни мольбы не изменят того, что произойдет дальше. Арнию, прикрытую лишь холстом и марлей, вывезут на мерзлый двор, когда тележку затрясет по булыжникам, ее нежное тело будет биться о неотесанное дерево. Станет ли этот человек осторожничать, кладя ее в гроб? Или просто свалит, бросит, словно мясную туту, да так, что голова ударится о голые сосновые доски?
— Позвольте мне побыть с ней, — умоляла Роза, протягивая к мужчине руки. — Позвольте мне проследить.
— Да смотреть-то не на что, мисс.
— Я хочу удостовериться. Хочу знать, что с ней хорошо обращались.
Он пожал плечами.
