расспрашивают меня о делах, которыми вам следует заниматься в свободное время. Объясните своим приятелям, что вы приходите сюда работать.
Теперь Роза поняла, в чем дело.
— Простите, сэр. На прошлой неделе я просила Билли не приходить сюда, и мне показалось, что он усвоил это.
Но разумом он еще совсем ребенок и ничего не понимает. Я снова объясню ему.
— На этот раз приходил не мальчик. Приходил какой-то мужчина. Роза замерла.
— Какой мужчина? — очень тихо спросила она.
— Думаете, у меня есть время узнавать имена всех типов, что собирают сведения о моих работницах? Какой-то проныра, все расспрашивал о вас.
— Что расспрашивал?
— Где вы живете, кто ваши друзья. Будто я ваш личный секретарь! Мы занимаемся делом, мисс Коннелли, и я не потерплю подобных помех.
— Простите, — пробормотала она.
— Вы каждый раз говорите это, но вопрос никак не решается. Чтобы больше никто не приходил.
— Да, сэр, — смиренно отозвалась она, ухода
— Надеюсь, вы все уладите с ним. Кем бы он ни был. «Кем бы он ни был».
Роза дрожала, сражаясь с пронизывающим ветром, который трепал ее юбки и холодил лицо. Этим студеным вечером на дворе не было даже собак, и Роза, последней покинувшая здание, брела по улице в одиночестве.
Наверняка это ужасный господин Пратт из Ночной стражи наводит обо мне справки, решила она. Пока ей удавалось избегать его, но Билли рассказывал, что тот по-прежнему разыскивает ее по всему городу, а все из-за того, что она осмелилась заложить медальон Арнии. Как же так — почему драгоценность оказалась у Розы, если должна было перейти к мужу покойницы?
Вся эта суматоха — дело рук Эбена. Я обвинила eгo в том, что он напал на меня, а зять в отместку решил
0бвинить меня в воровстве. И конечно же, Ночная стража верит Эбену, потому что все ирландцы — воры.
Хрустя башмаками по льду и то и дело проваливаясь в вонючие лужи, Роза углубилась в лабиринт домов, улицы, сужаясь, превращались в проулки, Южный Бостон постепенно обступал ее. В конце концов она остановилась перед дверью с низким сводом и наружными ступеньками, там, ожидая прихода какой- нибудь доведенной до отчаяния собаки, готовой жрать любую гниль, валялись остатки нескольких ужинов, начисто обглоданные кости и почерневший от плесени хлеб.
Роза постучала в дверь.
Ее открыл грязнощекий ребенок, чьи светлые волосы рваной занавеской свисали на глаза. На вид ему было не больше четырех, он остановился и молча взглянул на гостью.
— Ради Бога, Конн, дом выстудишь! — закричал женский голос. — Закрой дверь!
Мальчик молча отступил в один из темных углов, и Роза вошла, закрыв дверь от холодного ветра. Ее глаза не сразу привыкли к тусклому свету, освещавшему помещение с низкими потолками, но постепенно она начала различать очертания предметов. Кресло у камина, где огонь уже оставил одни угли. Стол, заставленный мисками.
А кругом — очертания маленьких подвижных головок. Так много детей! Роза насчитала по крайней мере восемь, но наверняка их было больше — они, свернувшись клубками, спали в темных ушах.
— Принесла плату за неделю?
Роза посмотрела на необъятную женщину, сидевшую в кресле. Глаза девушки уже привыкли к тусклому свету, и теперь она видела лицо Хепзибы с выпирающим двойным подбородком. «Неужели она никогда не встает с этого кресла?» — подумала Роза. В какое бы время дня и ночи ни являлась она в это мрачное место, она всегда видела
Хепзибу в кресле, словно королеву на троне, маленькие подопечные ползали вокруг нее, будто мрачные просители.
— Я принесла деньги, — сказала Роза, кладя половину своего недельного жалованья в раскрытую ладонь Хепзибы.
— Я только что покормила ее. Жадная девчонка, вот она кто, — несколькими глотками почти опустошила мне грудь. Ни один из детей, которых я кормила, не пил у меня столько. Я должна повысить плату.
Опустившись на колени, чтобы достать племянницу из корзинки, Роза подумала: «Моя милая девочка, как я рада тебя видеть!» Малышка Мегги взглянула на нее, и у Розы не осталось ни малейшего сомнения: губки девочки еложились в улыбку. Она узнала ее! «Конечно же, ты меня знаешь, верно? Ты ведь знаешь, что я люблю тебя!»
В комнате больше не было стульев, так что Роза присела на грязный пол рядом с другими малышами, ожидавшими, что мамаши придут с работы и спасут их от безразличной Хепзибы. «Ах если бы я могла обеспечить тебе что-нибудь получше, дорогая моя Мегги! — думала Роза, слушая воркование племянницы. — Если бы я могла забрать тебя в уютную, чистую комнату и положить в люльку возле своей кровати!» Но в комнате в Рыбацком переулке, где ночевала Роза и еще двенадцать жильцов, водились крысы, а воздух казался заразным. Мегги нельзя жить в таком месте. Гораздо лучше побыть у Хепзибы, в ее груди всегда найдется молоко. По крайней мере, здесь малышка всегда будет в тепле и никогда не останется голодной. Конечно, пока Роза в состоянии платить.
Она заставила себя вернуть Мегги в корзину и собралась уходить. Близилась ночь, и Роза чувствовала усталость и голод. Вряд ли Мегги будет хорошо, если ее единственная кормилица заболеет и не сможет работать.
— Я приду завтра, — пообещала Роза.
— На следующей неделе я жду того же, — отозвалась Хепзиба. Конечно же, она имела в виду деньги. Для нее только деньги и имели значение.
— Вы все получите. Только берегите ее. — Роза снова с тоской посмотрела на ребенка и тихо добавила: — Она единственное, что у меня осталось.
Девушка вышла за дверь. На улице уже стемнело, источником света служил лишь отблеск свечей, проникавший сквозь грязные окна. Она зашла за угол и, замедлив шаг, остановилась.
В переулке ее дожидался знакомый силуэт. Полоумный Билли, помахав, двинулся ей навстречу, его невозможно длинные руки раскачивались, словно плети. Но Роза смотрела не на Билли, а на мужчину, стоявшего за его спиной.
— Мисс Коннелли, — проговорил Норрис Маршалл. — Мне нужно побеседовать с вами.
Роза раздраженно взглянула на Билли.
— Это ты привел его сюда?
— Он сказал, что он друг, — пояснил подросток.
— Неужели ты веришь всему, что тебе говорят?
— Но я и вправду друг, — заметил Норрис.
— У меня нет друзей в этом городе.
— А как же я? — заныл Билли.
— Кроме тебя, — уточнила Роза. — Зато теперь я знаю, что тебе нельзя доверять.
— Но он ведь не заодно с Ночной стражей. А ты предупреждала меня только о них.
— Значит, вы знаете, что господин Пратт разыскивает вас, — догадался Норрис. — И слышали, что он о вас рассказывает.
— Говорит, что я воровка. Или даже хуже.
— Но господин Пратт — фигляр. Роза мрачно улыбнулась в ответ:
— Вот в этом мы с вами сходимся.
— Между нами есть и другие совпадения, мисс Коннели.
— Даже представить не могу, какие.
— Я тоже видел его, — тихо проговорил юноша. — Потрошителя. Роза взглянула на Норриса.
— Когда?
