Внешэкономбанка РСФСР. Однако я осознал свою ошибку — название дублировало союзный Внешэкономбанк, поэтому в ходе XI внеочередного съезда народных депутатов я предложил съезду изменить его название на Внешторгбанк, что и было сделано. За основу уставных положений Внешторгбанка мне предложили взять устав одного шведского банка. Наши специалисты, входившие в мою группу консультантов, быстро его доработали и передали в подкомитет Воронину[6]. Более сложной была работа по подготовке нормативных документов Центрального банка (и его агентов), поскольку
он
занимал ведущее место во всей формирующейся (двухуровневой) банковской системе.
Надо сказать, что свободных интеллектуальных ресурсов у нас для подготовки
в
целом проектов нормативных документов тогда не было никаких. И для решения первостепенных вопросов
я по
согласованию
с
Ельциным заказал Институту системных исследований подготовить концепцию по реализации декларации. Нас интересовало, каков минимальный набор факторов, который надо
взять под
контроль, чтобы овладеть ситуацией
в России.
Сам
я
примерно
это
себе представлял, но мне для серьезного личного разговора с Ельциным нужен был внешний анализ, причем быстрый, буквально за неделю. И вот мне дали этот «набор из
27
факторов», подчеркнув, что прежде всего нужна «своя банковская система», а также «набор средств воздействия на
экономику» (и
не только законодательных), которые
позволили бы разработать экономическую политику правительства
России.
С
оздание «своего
Ц
ентробанка» было одним из первых
и
самых главных условий для децентрализованного управления
РСФСР,
не говоря уже о самостоятельности
Р
оссии и ее свободном взаимодействии с
союзными
республиками.
И вот
встречаюсь я с
Е
льциным, передаю ему этот документ и говорю:
«Б
орис
Н
иколаевич, вот какие нам необходимы инструменты, чтобы у нас был свой объект руководства,
то
есть
Р
оссийская
Ф
едерация.
Т
огда мы не будем только жаловаться, что у нас ничего нет (в смысле прав и полномочий
) и
ничего не можем делать, а сможем реально
влиять
на ситуацию.
С
ами сможем формулировать и отстаивать свои права и полномочия
- и
законодательно,
и управленчески!»
Ельцин
всем этим тогда очень заинтересовался
. Я,
конечно, не стал загружать президента и подсократил текст до
4–5
страниц
основных выводов
специалистов.
Б
орис
Н
иколаевич вернул документ и дал указание:
«Р
азрабатывайте план неотложных мер для новой власти
Р
оссии!»
13 июля 1990 года, в пятницу, заканчивался XXVIII съезд КПСС, последний съезд компартии Советского Союза, и вечером начался I пленум ЦК. Он проходил два дня — 13 и 14 июля. На этом пленуме был избран новый состав Политбюро и ЦК.
12 июля появилась «ночная записка», подписанная председателем комиссии Ю. М. Ворониным, членами этой комиссии — В. П. Рассказовым и В. В. Скрипченко, министром финансов Б. Г. Федоровым, председателем правления Российского республиканского банка Госбанка СССР О. Н. Тарасовым. Подписантами оказались также начальники нескольких областных управлений Госбанка СССР, их вычислительных центров, а также руководители четырех коммерческих банков. В записке заявлялось, что «делается попытка лишить РСФСР собственной кредитно-денежной системы». И предлагалось: «Считаем необходимым немедленно принять постановление Верховного Совета РСФСР о передаче всей действующей на территории РСФСР сети банков и их учреждений в ведение и собственность Российской Федерации».
13-го был последний день работы Верховного Совета РСФСР. В этот день и вышло постановление Верховного Совета РСФСР «О Государственном банке РСФСР и банках на территории республики».
Зная о готовящемся указе, утром 12 июля я зашел к И. С. Силаеву, дождался его и объяснил абсурдность предлагаемого документа, он со мной согласился, успокоил, сказав, что сам против его принятия: «Не волнуйтесь, эта глупость не пройдет!» После этого я созвонился с Явлинским, тот тоже со мной согласился, сказав, что против принятия этого проекта указа. Спокойным я ушел с заседания Верховного Совета. Часа в 4 или 5 звонит министр финансов В. С. Пав¬лов и спрашивает: «Ты что на партийный съезд не ходишь?» А что мне на него ходить, если я не делегат, пятичасовой доклад Горбачева я прослушал, чуть не помер, а на другие у меня уже и сил нет! Валентин продолжает: «Срочно приходи, сейчас тебя будут избирать в ЦК!» «А на кой?..» — поинтересовался я. «Принято решение в ЦК ввести всех министров экономического блока!» — пояснил мне Павлов.
Делать нечего, я помчался на съезд. Действительно, в состав ЦК попал и я. Запомнился бардак с распределением мест в зале заседания пленума. Я-то думал, что хотя бы здесь порядок — в определенных местах сидят члены ЦК, на других — кандидаты, члены ревизионной комиссии и т. д. Оказалось, что все перепутано, нашел место только на балконе, среди каких-то генералов.
Выступил Горбачев, объявил, что в новых условиях следует подойти по- новому к формированию Политбюро. И предложил ввести туда всех первых секретарей ЦК союзных республик. В результате членами были избраны 24 человека, в Политбюро не вошел ни один из прежних членов, за исключением М. С. Горбачева и В. А. Ивашко. Не было в нем даже председателя Совмина Н. И. Рыжкова!
Я ничего не понимаю в партийном строительстве, но мне хотелось подойти к трибуне и заявить: «Вы что, охренели, что ли?! Как это получилось, что председатель правительства не член Политбюро?»
Продолжение пленума должно было состояться на следующий день. Я пришел домой, включил телевизор и увидел заключительные кадры трансляции заседания Верховного Совета РСФСР — принимают Указ Президента РФ «О Государственном банке РСФСР и банках на территории республики».
Около 12 часов ночи выступил Борис Николаевич Ельцин и сказал, что
