— У вас нет никаких болей?
— Что?
— Нигде не болит?
— Я хочу выбраться отсюда! Выпустите меня!
— Всему свое время.
— И как долго вы намерены держать меня здесь? Когда вы меня выпустите?
— Позже.
— Что это значит?
Ответа не последовало.
— Эй, вы! Эй, господин! Сообщите моему мужу, что я жива. Скажите ему, что он должен заплатить вам!
Она услышала скрип половиц — шаги удалялись.
— Не уходите! — закричала Мэтти. — Выпустите меня! — Она подняла руку и стала барабанить в потолок, продолжая кричать: — Вы должны выпустить меня!
Шаги стихли. Она уставилась на решетку. «Он сказал, что вернется, — подумала она. — Завтра он вернется. Когда Дуэйн заплатит ему, он выпустит меня».
Она снова подумала о Дуэйне. И ей пришло на ум, что голос ни разу не упомянул о ее муже.
15
Джейн Риццоли вела себя на дороге как настоящий бостонский водитель: чуть что, не колеблясь, жала на клаксон, виртуозно лавируя на своем «Субару» в плотном потоке автомобилей, выезжавших на автомагистраль Тернпайк. Беременность нисколько не смягчила ее агрессии; во всяком случае, пробки, поджидавшие их на каждом перекрестке, вызывали в ней бурю негодования.
— Я не знала об этом, доктор, — объясняла она, нетерпеливо постукивая пальцами по рулевому колесу в ожидании переключения светофора. — Представляю, как это на вас подействовало. Думаете, вам станет легче после встречи с ней?
— По крайней мере, я узнаю, кто моя мать.
— Вам известно ее имя. Вы знаете, какое преступление она совершила. Разве этого не достаточно?
— Нет.
Сзади загудела машина. На светофоре загорелся зеленый.
— Козел! — выругалась Риццоли, и «Субару» с ревом проскочил перекресток.
Они выехали на автостраду Массачусетс—Тернпайк и двинулись в западном направлении, на Фрэмингэм. Автомобиль Риццоли казался карликом в окружении угрожающего вида фур и внедорожников. После уик-энда на спокойных дорогах Мэна Маура испытала потрясение, оказавшись на привычно загруженной по будням трассе, где малейшая оплошность или невнимательность водителя могли стоить ему жизни. От скоростной и бесстрашной езды Риццоли ей было не по себе; она, избегавшая риска, а потому выбравшая для себя самую надежную модель автомобиля с двойными подушками безопасности, всегда следившая за тем, чтобы стрелка бензобака не опускалась ниже предельно допустимой отметки, неуверенно чувствовала себя в роли пассажира, лишенная возможности контролировать ситуацию. Тем более, когда ревущие двухтонные грузовики притирались почти вплотную к окну.
Только когда они свернули на автостраду номер 126 в направлении центра Фрэмингэма, Маура откинулась на спинку сиденья и несколько расслабилась, уже не стремясь вцепиться в торпеду. Но теперь ее поджидали другие страхи, уже не в виде груженых фур или скрипа тормозов. Больше всего она боялась предстоящей встречи.
И своей реакции.
— Вы всегда можете передумать, — заметила Риццоли, словно читая ее мысли. — Только скажите, и я тут же развернусь. Можем вместо этого поехать в «Френдлиз», выпить по чашечке кофе. Еще и пирог яблочный прихватить.
— Беременные женщины когда-нибудь забывают о еде?
— Только не та беременная женщина, что перед вами.
— Я не передумаю.
— Хорошо, хорошо. — Риццоли замолчала, но только на мгновение. — Сегодня утром ко мне приходил Баллард.
Маура посмотрела на нее, но взгляд Риццоли был устремлен на дорогу.
— Зачем?
— Хотел объяснить, почему не рассказал нам о вашей матери. Послушайте, доктор, я понимаю, что вы злитесь на него. Но думаю, он действительно пытался уберечь вас.
— Это он так сказал?
— Я ему верю. Может, даже согласна с ним. У меня ведь тоже были мысли скрыть от вас эту информацию.
— Но вы этого не сделали. Вы позвонили мне.
— Я хочу сказать, что мне понятны мотивы его поступка.
— Невозможно оправдать то, что он скрыл от меня эту информацию.
— Понимаете, это логика мужчины. А может, еще и полицейского. Ими всегда движет желание защитить хрупкую женщину…
— И поэтому они скрывают правду?
— Я просто хочу сказать, что понимаю его.
— А вас это не разозлило бы?
— Еще как.
— Тогда почему вы его защищаете?
— Может, потому что он вам нравится?
— Я вас умоляю!
— Я просто хотела сказать, что он действительно очень сожалеет. Но думаю, он вам и сам уже все объяснил.
— Я была не в настроении выслушивать его извинения.
— И что, так и будете беситься?
— Почему мы вообще это обсуждаем?
— Не знаю. Может, все дело в том, как он говорил о вас. Как будто между вами там уже что-то было. Я угадала?
Маура чувствовала на себе проницательный взгляд копа и знала, что, если солжет, Риццоли обязательно заметит это.
— Мне сейчас не нужны лишние сложности.
— И что это за сложности? Ну, кроме того, что вы злитесь на него?
— Дочь. Бывшая жена.
— Мужчины его возраста — все бывшие в употреблении. У всех есть прежние жены.
Маура взглянула на дорогу.
— Знаете, Джейн, не каждая женщина создана для замужества.
— Я тоже так думала, и посмотрите, что со мной стало. Сегодня мужчина меня бесит, а завтра я без ума от него. Кто бы мог подумать, что у меня все кончится свадьбой.
— Габриэль хороший человек.
— Да, он парень честный. Но, знаете, своими поступками он очень напоминает мне Балларда. Все эти игры в мачо. Поначалу меня это жутко злило. Никогда не угадаешь, каким твой парень окажется на самом деле.
Маура подумала о Викторе. О своем несчастном браке.
— Это точно.
