— Думаю, вам лучше вернуться сюда, — сказала она. — Мы собираемся делать вскрытие.
— Какое вскрытие?
— Охранника из больницы.
— Причина смерти очевидна, разве не так?
— Возник еще один вопрос.
— Какой?
— Мы не знаем, кто этот человек.
— Разве никто из медперсонала не может опознать его? Он же был у них на службе.
— В том-то и дело, что не был, — сказала Маура.
Труп еще не раздели.
Габриэлю было не впервой присутствовать на вскрытии, и он был не понаслышке знаком со всеми ужасами этой процедуры. На левой щеке мертвого охранника просматривалось единственное входное отверстие от пули, других повреждений на лице не было. Мужчина был лет тридцати с небольшим, с аккуратной короткой стрижкой, волевым подбородком. Его полуоткрытые карие глаза уже заволокло мутной пеленой. К нагрудному карману его униформы крепилась именная бирка с фамилией Перрин. Габриэля при виде трупа больше всего взволновали вовсе не запекшаяся кровь или невидящие глаза; но сознание того, что тот же пистолет, который оборвал жизнь этого мужчины, теперь угрожал жизни Джейн.
— Мы ждали вас, — сказал доктор Эйб Бристол. — Маура подумала, что вам захочется увидеть все с самого начала.
Габриэль взглянул на Мауру, которая стояла в рабочей форме и маске, но у изножья стола, а не на привычном для нее месте по правую сторону от трупа. Прежде, когда ему доводилось бывать в этом секционном зале, она руководила вскрытием, она держала в руке нож. Странно было видеть ее в ином качестве, передавшей кому-то другому бразды правления там, где она привыкла править.
— Разве не вы проводите вскрытие? — удивился агент.
— Я не могу. Я свидетель, — объяснила Маура. — Вскрытие проведет Эйб.
— До сих пор не выяснили, кто он такой?
Она покачала головой.
— Среди служащих больницы нет никого с фамилией Перрин. Начальник охраны приходил на опознание. Этот человек ему незнаком.
— А отпечатки пальцев?
— Мы отослали их в информационную службу Минобороны. Пока никаких новостей. Как и по отпечаткам пальцев убийцы.
— Выходит, у нас Джон Доу и Джейн Доу? — Габриэль взглянул на труп. — Кто эти люди, черт возьми?
— Давай разденем его, — сказал Эйб Йошиме.
Мужчины сняли с трупа ботинки и носки, расстегнули ремень, стянули брюки, выкладывая все предметы одежды на отдельную чистую простыню. Эйб обыскал карманы брюк, но они оказались пустыми. Ни расчески, ни бумажника, ни ключей.
— Даже никакой мелочи, — заметил он.
— Ты рассчитывал найти хотя бы парочку десятицентовиков? — фыркнул Йошима.
— В карманах пусто. — Эйб поднял голову. — Похоже, абсолютно новая форма.
Следующей на очереди была рубашка. На ткани запеклась кровь, и им пришлось отдирать рубашку от кожи. Обнажилась мускулистая грудь с густой растительностью. И шрамы. Толстый, как скрученная веревка, рубец прямо под правым соском; а второй тянулся по диагонали от живота к левой бедренной кости.
— Это не хирургические шрамы. — Маура нахмурилась.
— Я бы сказал, что этому парню пришлось поучаствовать в серьезной драке, — заметил Эйб. — Похоже на старые ножевые раны.
— Отрезать рукава? — спросил Йошима.
— Нет, мы и так их стащим. Давай перекатим его.
Они перевернули труп на левый бок, чтобы стянуть рукав рубашки. Увидев спину мужчины, Йошима воскликнул:
— Ого! Вы только посмотрите.
Всю левую лопатку покрывала татуировка. Маура подошла ближе и едва не отскочила — настолько живой была картинка. Казалось, животное вот-вот бросится и обратит против нее свой яд. Панцирь был ярко-голубым. Две клешни тянулись прямо к шее. А закрученный в кольцо хвост обрамлял цифру 13.
— Скорпион, — тихо констатировала Маура.
— Впечатляющее тавро, — сказал Йошима.
— Что? — нахмурилась Маура.
— Так мы называли это в армии. Я видел настоящие шедевры, когда работал в военном морге. Кобры, тарантулы. У одного парня было имя девушки на… — Йошима запнулся. — Я бы к себе и на пушечный выстрел не подпустил с иголкой.
Они стянули второй рукав и перевернули теперь уже обнаженный труп на спину. Хотя мужчина был молодым, его тело хранило следы многочисленных травм. Шрамы, татуировка. И последнее повреждение — пулевое ранение в левую щеку.
Эйб осмотрел рану через увеличительное стекло.
— Я вижу обожженные края. — Он поднял глаза на Мауру. — Что, стреляли с близкого расстояния?
— Он наклонился над женщиной, пытаясь затянуть ремни на ее руках, и тогда она выстрелила.
— Мы можем посмотреть рентгеновские снимки черепа?
Йошима достал из конверта снимки и разместил их на экране проектора. Они были сделаны в двух ракурсах — верхнем и боковом Эйб, ловко управляя своим объемистым телом, вышел из-за стола, чтобы поближе рассмотреть призрачные тени свода черепа и лицевых костей. Некоторое время он молчал. Потом обернулся к Мауре.
— Сколько выстрелов, ты говоришь, она произвела? — спросил он.
— Один.
— Хочешь взглянуть?
Маура подошла к проектору.
— Ничего не понимаю, — пробормотала она. — Я же была там, когда это произошло.
— Здесь явно две пули.
— Я уверена, что был один выстрел.
Эйб вернулся к столу и взглянул на голову трупа. На овальное пулевое отверстие с обожженными краями.
— Входное отверстие одно. Если пистолет выстрелил два раза подряд, это могло бы объяснить наличие одной раны.
— Но я слышала только один выстрел, Эйб.
— В такой суматохе ты могла и не расслышать второго.
Она не сводила глаз с рентгеновских снимков. Габриэль еще никогда не видел Мауру в такой растерянности. Сейчас она отчаянно пыталась совместить то, что она помнила, с неоспоримыми доказательствами, высвеченными на экране проектора.
— Опишите, что произошло в палате, Маура, — попросил Габриэль.
— Нас было трое, мы пытались усмирить ее, — начала доктор Айлз. — Я не видела, как она выхватила у охранника пистолет. Я была занята тем, что пыталась поймать болтавшийся ремень и закрепить его на ее запястье. Только я схватила его, как прозвучал выстрел.
— А другой свидетель?
— Это был врач.
— Что он помнит? Один выстрел или два?
Маура обернулась, встретившись взглядом с Габриэлем.
— Полиция не допрашивала его.
