— Половина одиннадцатого.
— Сейчас поглядим, кого это еще принесло. — Габриэль прошел в гостиную и нажал на кнопку домофона. — Да!
Из динамика послышался нежданный голос:
— Это я, — ответила мать Джейн.
— Заходите, госпожа Риццоли! — проговорил Габриэль, впуская гостью в дом. А потом с удивлением посмотрел на Джейн.
— Уже так поздно. Чего это она?
— Даже боюсь спрашивать.
Они услышали на лестнице шаги Анжелы, непривычно медленные и тяжелые, сопровождавшиеся каким-то шумом, словно она что-то тащила за собой. И только когда госпожа Риццоли добралась до лестничной площадки третьего этажа, они увидели, что это было.
Чемодан.
— Мам! — выговорила Джейн, но даже сказав это, не могла поверить, что женщина с растрепанными волосами и безумным взором и есть ее мать. Пальто у Анжелы было расстегнуто, край воротника замялся внутрь, брюки промокли до колен, как будто она продиралась к их дому по сугробам. Она схватилась за чемодан обеими руками, словно собираясь запустить им в кого-нибудь. Все равно в кого.
Вид у нее был и правда грозный.
— Мне нужно переночевать у вас сегодня, — сказала Анжела.
— Что?
— Так можно войти или нет?
— Конечно, мам.
— Давайте помогу, госпожа Риццоли, — сказал Габриэль, забирая у нее чемодан.
— Вот видишь! — заметила Анжела, кивнув на Габриэля. — Так и должен вести себя мужчина! Стоит ему увидеть, что женщине нужна помощь, как он тут же предлагает свои услуги. Именно так и должен поступать джентльмен.
— Да что случилось, мам?
— Что случилось, что случилось! Даже не знаю, с чего начать.
Тут расхныкалась Реджина, в знак протеста, что про нее забыли.
Анжела тотчас же кинулась на кухню и взяла внучку со стульчика на руки.
— О крошка, бедная девочка! Ты даже не представляешь, что тебя ждет, когда ты вырастешь.
Анжела присела к столу и принялась укачивать внучку, прижимая ее к груди так крепко, что Реджина начала извиваться, силясь высвободиться из удушающих объятий этой ненормальной.
— Ладно, мам, — вздохнула Джейн. — Ну что там папа натворил?
— От меня ты ничего не узнаешь.
— Тогда от кого?
— Я не собираюсь настраивать детей против отца. Родители не вправе обливать друг друга грязью.
— Я уже не ребенок. И хочу знать, что происходит.
Но Анжела и не собиралась ничего объяснять. Она сидела, раскачиваясь взад-вперед, прижимая к груди ребенка. Судя по ее личику, желание Реджины высвободиться из бабкиных объятий становилось все более невыносимым.
— Гм… и сколько ты собираешься у нас жить, мам?
— Не знаю.
Джейн взглянула на Габриэля — он проявил достаточно мудрости и не стал участвовать в разговоре. Но в его глазах она заметила искру смятения.
— Надо бы подыскать новое место жительства, — сказала Анжела. — Собственную квартиру.
— Погоди, мам. Ты же не хочешь сказать, что больше никогда не вернешься.
— Как раз это я и хочу сказать. Я, Джени, собираюсь начать новую жизнь. — Она посмотрела на дочь, вызывающе вскинув подбородок. — Другие женщины поступают точно так же. Они бросают своих мужей и живут себе спокойно. Мужья нам не нужны. Можно обойтись и без них.
— У тебя же нет работы, мам.
— Как ты думаешь, чем я занималась последние тридцать семь лет? Только и знала, что кормить да обстирывать этого мужчину! А он, думаешь, ценил мои труды? Являлся домой и заглатывал все, что я перед ним ставила. Даже не задумывался, что в стряпню я всю душу вкладываю. Знаешь, сколько людей советовало мне открыть свой ресторан?
«И то верно, — подумала Джейн, — знатный был бы ресторанчик». Но она предпочла промолчать, чтобы не потакать безумству.
— Так что никогда не говори мне: «У тебя нет работы». Моя работа — забота об этом мужчине, и я ничего не просила взамен. Так почему бы мне не делать то же самое, только за деньги. — Она снова крепко прижала Реджину к груди, и малышка недовольно пискнула. — Я поживу у вас совсем недолго. Спать буду в детской. Мне и на полу будет чудесно. Ходите себе на свою работу, а я буду присматривать за внучкой. Сама знаешь, с ней забот не оберешься.
— Ладно, мам, — вздохнула Джейн и направилась к телефону. — Раз ты не хочешь говорить, что случилось, спрошу у папы.
— Что ты делаешь?
— Звоню ему. Держу пари, он уже раскаялся и готов извиниться. — «Держу пари, он сидит голодный как волк и мечтает, чтобы его шеф-повар поскорей вернулся».
Джейн сняла трубку и стала набирать номер.
— Можешь не трудиться, — сказала Анжела.
В трубке раздался один гудок, другой.
— Говорю же, он не возьмет трубку. Его дома нет.
— Ну и где же он? — удивилась Джейн.
— У нее.
Джейн стояла как вкопанная, вслушиваясь в долгие, безответные гудки телефона в родительском доме. Затем она медленно положила трубку и повернулась к матери.
— У кого?
— У нее. У этой потаскушки.
— Господи, мам!
— Господь тут ни при чем.
Анжела вдруг резко вздохнула и всхлипнула. А потом нагнулась, еще крепче прижав Реджину к груди.
— Папа что, с кем-то встречается?
Анжела безмолвно кивнула. Подняла руку, чтобы утереть лицо.
— С кем? С кем он встречается? — Джейн села напротив матери и поглядела ей в глаза. — Кто она, мам?
— С работы… — прошептала Анжела.
— Так у них же там одни старики.
— Она новенькая. Она… она… — голос у Анжелы вдруг дрогнул. — Молодая.
Зазвонил телефон.
Анжела вскинула голову.
— Я не буду разговаривать с ним. Так и передай.
Джейн взглянула на дисплей определителя — номер был незнакомый. Может, и правда папа звонит. Только с ее телефона. С потаскушкиного.
— Детектив Риццоли, — рявкнула она в трубку.
И после короткой паузы услышала:
— Что, неважный выдался вечерок?
«Хуже не бывает», — тут же ответила она сама себе, узнав голос детектива Даррена Кроу.
— Что там еще? — спросила она.
