транспортом и торговцами, предлагавшими открытки и всякие безделушки туристам, слонявшимся по руинам Колизея. А здесь, под базиликой, слышался только рокот нескончаемого речного потока да шуршание плащей ее подопечных, следовавших за нею по мрачному туннелю.
— Такой вид кладки называется
— Туфтом? — снова заговорил американец. Все дурацкие вопросы исходили от него. — Это от слова «туфта», что ли?
Засмеялась только его жена. Пронзительным смехом, похожим на ржание веселой кобылы.
— Туф, — проговорил англичанин, — это спрессованный вулканический пепел.
— Совершенно верно, — подтвердила Лили. — Римляне часто использовали его для своих построек.
— Как так получилось, что мы никогда про него не слыхали? — спросила мужа американка, всем своим видом давая понять: раз они о чем-то не знают, этого просто не существует.
Даже в темноте Лили заметила, как англичанин закатил глаза. Она только удивленно пожала плечами.
— Вы же американка, правда? — обратилась дамочка к Лили. — Мисс!
Лили промолчала. Она не любила личных вопросов.
— На самом деле, — соврала она, — я канадка.
— А вы-то сами знали, что такое туф, до того как стали экскурсии водить? Или это специальное европейское слово?
— Большинство американцев действительно не знают такого понятия, — признала Лили.
— Ну вот, видите. Я и говорю, чисто европейское словечко, — проговорила дамочка, вполне довольная собой. Раз американцы чего-то не знают, значит, это вряд ли что-нибудь важное.
— А здесь, — походя заметила Лили, — вы видите все, что осталось от виллы Тита Флавия Климента.[29] В первом веке от Рождества Христова здесь тайно собирались христиане, еще до того как их признали открыто. А в ту пору это был всего лишь ранний культ, только-только начинавший распространяться среди жен благородных граждан Рима. — Она снова включила фонарик, чтобы привлечь внимание подопечных и указать дорогу. — А сейчас мы направляемся в самую примечательную часть руин. Ее обнаружили лишь в тысяча восемьсот семидесятом году. Там мы увидим тайное языческое святилище.
Они прошли дальше по коридору — и вот уже из мрака прямо перед ними выступили коринфские колонны. Это был притвор храма, обрамленный каменными скамьями и украшенный древними фресками и лепниной. Подопечные Лили прошли в глубь святилища, миновав две затемненные ниши — место обрядов посвящения. Там, в наземном мире, время изменило и городские улицы, и очертания городских построек — здесь же, в древней пещере, оно словно застыло. Здесь по-прежнему красовались вырезанные на стенах картины — Митра, убивающий быка. Здесь все так же слышались из тьмы отзвуки бегущей в реке воды.
— Когда родился Христос, — сказала Лили, — культ Митры уже существовал, его веками исповедовали персы. А теперь давайте вспомним историю жизни Митры, какой представляли ее себе персы. Для них он был богом, провозвестником истины. Родился Митра в пещере в день зимнего солнцестояния. Мать Митры Анахита была девственницей, и при рождении его присутствовали пастыри, принесшие ему дары. У него было двенадцать учеников, и они сопровождали его во всех странствиях. Похоронили Митру в гробнице, а вскоре он воскрес из мертвых. И его воскрешение каждый год праздновали как возрождение. — Она замолчала, выдерживая паузу для вящего впечатления, и обвела взглядом лица туристов. — Не кажется ли вам эта история знакомой?
— Христианское Евангелие, — сказала американка.
— А между тем эта традиция существовала у персов еще за несколько столетий до рождения Христа.
— Никогда не слышала об этом. — Американка взглянула на мужа. — А ты?
— Не-а.
— В таком случае вам стоит побывать в храмах Остии, — заметил англичанин. — Или в Лувре. Или во Франкфуртском археологическом музее. Возможно, такие экскурсии покажутся вам весьма поучительными.
Американка обернулась к нему.
— А вот умничать совсем необязательно.
— Поверьте, мадам. Наша чудесная экскурсовод не поведала нам ничего сенсационного и удивительного.
— Но ведь и вы, и я прекрасно знаем, что Христос не был персом в смешном тюрбане и никаких быков он не убивал.
— Просто мне хотелось указать на любопытные параллели в иконографии, — пояснила Лили.
— В чем?
— Послушайте, на самом деле это не так уж важно, — ответила Лили. В тщетной надежде, что дамочка от нее отвяжется. И вместе с тем ясно понимая, что щедрых чаевых от американской парочки ей не видать как своих ушей. — Это всего лишь мифология.
— Библия никакая вам не мифология.
— Я же не в этом смысле.
— А что на самом-то деле известно про этих ваших персов? Я хочу сказать — у них что, тоже есть Священное писание?
Другие туристы молчали и явно чувствовали себя неловко.
«Перестань! Не стоит спорить».
Но дамочка все никак не унималась. Еще с утра, не успев сесть в автобус, она принялась поносить Италию и итальянцев. Движение на улицах Рима — полный бардак, не то что в Америке. Гостиницы баснословно дорогие, не то что в Америке. А ванные совсем маленькие — опять же не то что в Америке. И вот наступил апогей раздражения. Она пришла в базилику Святого Климента посмотреть на одно из первых мест христианского культа, а вместо этого получила целую лекцию во славу язычников.
— Откуда вы знаете, во что на самом деле верили эти ваши митраисты? — продолжала она. — И где они теперь?
— Их уничтожили, — ответил англичанин. — А храмы давным-давно сровняли с землей. Да и разве могло быть иначе после того, как церковь объявила Митру исчадьем Сатаны?
— Будто историю заново переписали!
— И кто же, по-вашему, ее переписал?
В спор вмешалась Лили:
— На этом наша экскурсия заканчивается. Всем большое спасибо за внимание. Если хотите, можете побыть здесь еще немного. Водитель будет ждать в автобусе. И потом развезет всех по гостиницам. Если есть еще вопросы, с удовольствием отвечу.
— Я считаю, что надо предупреждать заранее, — продолжала возмущаться американка.
— Заранее?
— Экскурсия называется «Зарождение христианства». Но ни о какой истории я так и не услышала. Сплошные мифы.
— На самом деле, — вздохнула Лили, — это и есть история. Ведь история не всегда то, что мы привыкли слышать.
— А вы что, большой специалист?
— Я закончила… — Лили осеклась. «Осторожней!» — Я изучала историю.
— И только-то?
— Кроме того, я работала в разных музеях мира, — продолжала Лили, раздражившись до такой степени, что даже забыла об осторожности. — Во Флоренции. В Париже.
— И вот опустились до экскурсовода.
Хотя в подземелье было совсем не жарко, Лили почувствовала, как лицо у нее полыхнуло огнем.
— Да, — после долгого молчания проговорила она. — Я простой экскурсовод. Всего лишь. А сейчас,
