Мардука в свои, прошло. Но даже такому вавилонскому титулу оставалось существовать недолго. В 482 г. сатрапа Вавилона Зопира убили, и его место занял узурпатор Белшиманни. Против него Ксеркс послал лучшего военачальника, своего зятя Мегабиза, и вскоре Вавилон был взят. Ксеркс расправился с городом беспощадно. Его стены и храм Эсагилы, построенные Навуходоносором, были разрушены, а громадную статую Мардука, отлитую из 12 талантов чистого золота, вывезли и переплавили. Всех, выражавших недовольство, уничтожили. Имущество богатых горожан было конфисковано и распределено среди персидской знати. Вавилон никогда не должен был встать на ноги; он стал придатком Ассирийской сатрапии, а его зависимые территории в Палестине и Сирии составили еще одну сатрапию. Так поступил Ксеркс с двумя главными политическими составляющими империи вне собственно Мидии и Парсы.
В 481 г. Ксеркс занял временную резиденцию в Сардах, чтобы подготовить окончательное вторжение в Грецию. Он собрал почти все ресурсы империи Ахеменидов, и данное Геродотом (Книга VII, с. 56–99) описание иностранных полков, составлявших огромную армию Ксеркса, – один из наиболее ценных этнографических документов древности. Хотя численность армии Ксеркса Геродот, по-видимому, значительно преувеличил, нет никаких сомнений, что сухопутная армия была громадной и хорошо снаряженной. Ядром морских сил являлся финикийский флот, и названное Геродотом число – более 1200 кораблей – подтверждается Эсхилом, который сам сражался при Саламине.
Намерение Ксеркса сокрушить Грецию одной лишь силой показало незнание персами не только морских и сухопутных условий этой страны, но также факторов морального состояния, существенных в жизни греческих городов-государств. Фермопилы и Саламин – это священные названия в истории западной цивилизации. Защита Фермопильского прохода Леонидом и тремя сотнями спартанцев была данью отваге греков; морская победа при Саламине 22 сентября 480 г., в которой персы лишились половины своих морских сил, хотя в значительной степени и обязанная удаче, также была данью уму греков и огромной поддержкой морального их состояния. Ксеркс сам наблюдал за битвой и засвидетельствовал смерть нескольких знатных персов. Летом 479 г. греки разбили армию Мардония при Платеях и убили его самого. Этими победами персидские силы в Греции были далеко не разбиты, но греки поспешили нанести удар в самое сердце военной машины персов. Высадившись на мысе Микале к северу от Милета, объединенная греческая армия нанесла поражение третьей персидской армии под командованием Тиграна. Поражение второй значительной персидской сухопутной армии, причем на собственной территории Ксеркса, уже было почти катастрофой, но удар нацеливался глубже. Без поддержки ионийцев персидские операции на море и на суше становились трудноосуществимыми; без ионийского флота, который после Саламина был опорой персидских морских сил, они стали невозможны. После Микале главные ионийские государства перешли на сторону Греции, и владения Персии в Ионии и на Геллеспонте были подорваны. Объединенный ионийский флот одержал полную победу еще в одном великом сражении – на реке Эвримедон в 466 г.
Для Ксеркса Саламин стал личной трагедией. Он надеялся демонстрацией силы внушить грекам благоговейный страх, и то, как он, по рассказам, реагировал на провал, казнив финикийского адмирала, тем самым заставив отвернуться финикийских союзников, показывает его слабость и невысокий интеллект. После поражения он вернулся в Персеполь и, насколько нам известно, никогда больше не покидал Персию. Великий человек сумел бы понять, что в монолитной системе обширные территории, приобретенные завоеваниями, нельзя удерживать или бесконечно расширять.
Глава 5
Дворцы и архивы
Когда царь Аншана Кир вступил во владение землями Парсы, он построил в центре завоеванной территории столицу династии. Ее название, Пасаргады (или Парсагады), переводилось греками как «лагерь персов», поскольку, в отличие от других столиц и царских городов древнего Ближнего Востока, это было небольшое поселение, спланированное в стиле военного лагеря. На западном берегу реки Пульвар, на плоской равнине, окруженной чередой низких гор, Кир разбил громадный, обнесенный стеной парк, или «Рай», воздвиг несколько рассредоточенных зданий (первоначально среди деревьев) и крепость. Сюда можно было попасть через монументальный сторожевой дом, въезд в который охраняли два огромных гранитных крылатых быка в ассирийском стиле, а с внутренней стороны их поддерживала пара быков с человеческими головами. Сам сторожевой дом, известный также как дворец R, представляет собой небольшое прямоугольное строение с портиками и небольшими комнатами по всем четырем сторонам. На одном из ортостатических порталов, ведущих в эти комнаты, высечена, возможно, самая ранняя дошедшая до нас ахеменидская скульптура – четырехкрылый гений в человеческом обличье, одетый в сирийское платье и египетскую корону, сочетание которых, скорее всего, означает финикийский иконографический источник. Простая надпись, сопровождающая эту фигуру – «Я, Кир, царь, Ахеменид», – единственный известный тип надписи Кира Великого. Она повторяется на двух других зданиях, стоящих в нескольких сотнях ярдов севернее сторожевого дома, известных как дворцы S и Р.
Дворец S, также называемый залом аудиенций, состоит из прямоугольной комнаты с портиком из двойных колонн по всем четырем сторонам. С южной стороны портика находятся две квадратные башни, примыкающие к углам главного зала, а с северной расположены угловые пилястры, сформированные выступами основной стены здания. Крыша прямоугольного зала аудиенций поддерживалась в центре двумя рядами по четыре колонны. Хотя стены сохранились лишь на уровне нулевой отметки, высоту колонн удалось вычислить, и оказалось, что центральный зал на несколько футов превышал окружающий его портик, и, следовательно, по всей вероятности, здание освещалось через верхний ряд окон. Колонны представляли собой гладкие, нерифленые столбы из белого камня с контрастными черными капителями и основаниями. Основания имели простые фризы в форме диска на квадратном постаменте, а капители были выполнены в форме соединенных спинами быков, львов и лошадей – отличительная черта ахеменидской архитектуры. Скульптурные панели украшали порталы, расположенные в центре каждой из четырех стен, но сохранились лишь нижние их части. Одна, по-видимому, должна была изображать трех босых жрецов, ведущих жертвенного буйвола, а на восточном и западном порталах, наверное, изображались составные четвероногие животные. По крайней мере, можно воспроизвести рельеф восточного портала в виде монстра, состоящего из передних частей человека и рыбы, задних частей быка и напоминающего мидийскую тему, обнаруженную в Скифии (глава 7). Дворец Р (размерами 250 на 140 футов), кажется, проектировался как жилое помещение. Он представляет собой длинное прямоугольное здание, разделенное на четыре комнаты, самой большой из которых является центральный зал с 30 тесно установленными деревянными колоннами на каменных основаниях. Колонные портики высотой 20 футов проходят вдоль двух длинных стен. Два портала из черного известняка, ведущие из центральной комнаты в оба портика, украшены рельефами Кира, выходящего из комнаты в сопровождении человека с зонтом. И тема изображения, и его трактовка немного отличаются от изображения фигуры Дария, выходящего из комнаты аудиенций в Персеполе, но, к сожалению, верхние части этих скульптур фрагментарны, и сравнение ограничивается платьями и ногами. Существуют ясные указания, что многие детали скульптуры покрывает золотая фольга, а личность царской фигуры подтверждается короткой надписью на части платья. Формула этой надписи – «Кир, Великий царь, Ахеменид», по мнению Ольмстеда, указывает, что это здание Кир воздвиг после разгрома Астиага, и отсюда титул «Великий царь», а более простая надпись «Я, Кир, царь, Ахеменид», начертанная на дворцах R, S и на анте[7] дворца Р, указывает здания, построенные Киром, когда он еще был вассальным царем Аншана и подчинялся мидянам. Отсутствие личного имени на одежде в сочетании со стилем рельефа позволило Франкфорту предположить, что рельефы Кира были работой Дария, и последовать гипотезе Эрдманна о том, что, поскольку рельеф Кира сопровождается сильно разрушенной трехъязычной надписью, включающей вавилонский вариант, его следует датировать по крайней мере временем завоевания Вавилона в 539 г. Ко всем этим предположениям с их выводами о датировании возникновения характерного стиля ахеменидской скульптуры следует относиться осторожно. Доказательству Ольмстеда можно противопоставить соображение о неправдоподобии строительства Киром, остававшимся вассалом мидян, столицы за пределами территории Аншана. Франкфорту следует возразить, что надписи Кира на всех трех дворцах в Пасаргадах были трехъязычными, даже самая ранняя, на рельефе гения. Ни о какой другой строительной деятельности Дария в Пасаргадах неизвестно, и с политической точки зрения невероятно, чтобы этот монарх стал прославлять Кира. Этот аргумент также не принимает во внимание стиль скульптур во дворце S.
Значительной частью нашего знания о Пасаргадах мы обязаны работам Эрнста Херцфельда, а также
