Эгейском море и в Пропонтиде, и никакие войска сатрапов не должны были приближаться на 50 миль к частям побережья Малой Азии, контролируемым Афинами. Со своей стороны Афины оставляли Кипр, прекращали вмешиваться в дела Египта и, вероятно, соглашались на демилитаризацию Ионии.
Артаксеркс воспользовался абсолютной свободой действий, чтобы усилить позицию Египта при новом сатрапе Арсаме. Мегабиз дал Инару и другим вождям египетского мятежа гарантию безопасности при дворе в Сузах, но Артаксеркс, как говорят, по подстрекательству царицы-матери Аместриды нарушил слово и убил их. Сцена казни изображена на ахеменидской цилиндрической печати (рис. 49). Почти наверняка именно это вероломство побудило Мегабиза организовать мятеж в Сирии, поскольку он предстает перед нами как человек необыкновенно способный и честный. Это событие подчеркивает главную слабость ахеменидского правления – влияние на государственные дела женщин из царского рода, которым время от времени удавалось отстранять самых способных военачальников.
Условия, установленные «миром Каллия» для ионийских поселений, едва ли могли соблюдаться долгое время. При архонте Перикле Афины проводили дружескую к Персии политику, и Зопир, сын Мегабиза, чье имя хранилось афинянами с благодарностью за его мягкость к пленным греческим военачальникам в Египте, был хорошо принят в Афинах в 445 г. Там он повстречал «отца истории» Геродота, готового, несомненно, дополнить воспоминания о собственных недавних путешествиях в Азию некоторыми «официальными» рассказами из ахеменидской истории. Скоро открытая война между ионийцами и Писсутнесом, сатрапом Сард, снова добившимся силой вассальной зависимости многих афинских государств, показала, что этот мир был не чем иным, как прекращением огня, и дела могли снова обостриться, если бы в 431 г. между Афинами и Спартой не разразилась Пелопоннесская война, потребовавшая всей энергии двух основных греческих государств. В первом раунде Персия не вмешивалась. Активность Артаксеркса I начала убывать. Он умер в 425 г., в один день со своей женой Дамаспией.
Его сын Ксеркс II правил всего лишь сорок дней, затем был убит единокровным братом Секиданием, сыном Артаксеркса от наложницы-вавилонянки. Едва убийца захватил трон, как Ох, третий сын Артаксеркса, также от вавилонской наложницы, поднял мятеж в Вавилоне, где стал сатрапом еще при Артаксерксе I. Мятеж поддержала Гиркания, прежняя сатрапия Оха, и Арсам в Египте. В 423 г. Ох был объявлен царем Вавилона и назвался Дарием (II). Первым его действием стала очистка дворца: Секиданий и все причастные к убийству Ксеркса были преданы смерти.
В ходе первой фазы Пелопоннесской войны персы были не в состоянии воспользоваться греческим расколом. К ненадежности обстановки внутри Персии следует добавить неподатливую позицию сатрапа Писсутнеса в Сардах. Во вторую фазу войны (после «мира Никия», 421–414 гг.) Спарта не могла себе позволить упустить возможность, предоставленную обязательствами афинских союзников в Малой Азии. Чтобы заставить Писсутнеса подчиниться, Персия направила Тиссаферна, способного и коварного политика, сделав настоящий подарок Спарте и оказав содействие в ее интригах. Деньги Тиссаферна быстро лишили Писсутнеса помощи греческих наемников, от которой зависела его агрессивность, и скоро сам он был захвачен и казнен как мятежник. Заняв с помощью Афин карийское побережье, Аморг, сын Писсутнеса, предоставил великому царю необходимый повод для формального вступления в войну на стороне Спарты. Аморг был разбит, и его войска перешли на службу к Тиссаферну. Поодиночке многие члены Делосского союза на материке приняли персидские гарнизоны и направили царю дань. Фарнабаз, сатрап Даскилея, и Тиссаферн, занявший пост верховного военного правителя, совместными усилиями привели всех греков Малой Азии под правление персов. Таким образом, Пелопоннесскую войну за Спарту косвенно выиграла Персия.
Как часто бывало в персидской истории, неприятности в Египте свели достигнутые успехи на нет. Кипр также находился в двусмысленном положении, поскольку местный финикийский правитель, получив в 411 г. контроль над финикийскими колониями в Китии и Идалии, не подчинялся Персии и проводил проафинскую политику. Финикия сама проявляла о нем беспокойство. Волнения в Египте начались в следующем году с мятежа Видарнага, главнокомандующего в Ливии. Он воспользовался отсутствием сатрапа Арсама, отправившегося по служебным делам в Сузы. Причины и ход мятежа нам неизвестны, не считая того, что в 405 г. к нему присоединился Амиртей, второй египетский претендент с этим именем, получивший власть в дельте и долине Нила. Но благодаря случайно сохранившимся документам события тех лет внезапно раскрылись, поскольку два набора арамейских папирусов того времени высветили ценную дополнительную информацию.
Ни одна группа документов из персидской эпохи не вызывала такого широкого интереса, как арамейские письма из колонии изгнанных евреев в Элефантине (Джебе) на Ниле, находящейся в 800 километрах к югу от Каира. Естественно, для занимающихся Библией ученых вклад этих документов особенно велик, но они ценны также тем, что проливают свет на персидское правление в Египте. Элефантина (названная так из-за торговли слоновой костью) была сторожевой заставой, островом посреди Нила на границе с Эфиопией, до которого Камбис не осмелился добраться. Евреи из этой колонии или, по крайней мере, некоторые из них принадлежали
Хотя еврейская колония казалась довольной своей военной ролью и, бесспорно, вознаграждениями от торговли, которые она им обеспечивала, у них возник серьезный конфликт с местными жрецами храма бога-барана Хнума, построенного на острове задолго до приезда поселенцев. Евреи имели собственный храм и жертвенный алтарь Яху (Яхве), «Бога небесного» по книгам Ездры и Неемии, единственный известный нам за пределами Иерусалима. В письмах на папирусе рассказывается, как жрецы Хнума разрушили этот храм во время мятежа 410 г. и как евреи пытались добиться его восстановления, посылая письма высоким персидским властям в Египет и Палестину, в том числе Багохи, персидскому правителю Иудеи, преемнику Неемии. Среди этих документов, кроме деловых писем, разрешений на брак и рукописей рабов, был и полный перевод на арамейский язык бехистунской надписи Дария.
Поскольку в то время Арсам отсутствовал, евреи адресовали свои письма Багохи в Иерусалим и сыновьям Санбаллата, правителя Израиля и Самарии. Они жаловались, что Иоханан, верховный жрец Иерусалима, не отвечал на их письма, но в конечном счете контакт был установлен с самим Арсамом, и петиция была направлена ему. В сохранившейся копии жрецы Элефантины в качестве особого условия оговаривали, что в храме не будут приносить в жертву животных, только еду и питье. Беспокоились ли жрецы задеть чувствительность зороастрийца Арсама, напомнив ему, что они загрязняют огонь, сжигая части тел животных? Более вероятно, что они стремились успокоить евреев у себя на родине, поскольку после очищения и мер по централизации еврейского религиозного закона, осуществленных Ездрой и Неемией, он не мирился с неортодоксальными взглядами, допускающими возможность воспользоваться каким бы то ни было местом за пределами Иерусалима для сожжения подношений Яхве. Дальнейшим отражением централизации закона евреев при персидском режиме и понимания Арсамом еврейских дел служит его письмо, написанное до разрушения храма Элефантины, в котором он приказывает колонистам праздновать Пасху согласно законам Пятикнижия. В этих папирусах, таким образом, не только подтверждается отсутствие Арсама и факт непослушания, но в папирусе 35-м упоминается о вступлении во власть Амиртея, названного там царем.
В опубликованном позднее наборе арамейских папирусов из Элефантины, находящемся теперь в Бруклинском музее, история колонии продолжена чуть дальше. Там показано, что в некоторой форме роль персов сохранялась в Египте в правление Артаксеркса II до конца 402 г. до н. э., или до зимы, предшествующей мятежу Кира Младшего. Кажется вероятным, что Египет избавился от персидского владычества лишь с началом мятежа Кира, поскольку папирусы из Бруклина показывают, что Элефантина все еще зависела от Артаксеркса II в зиму, предшествующую
