Войдя, она снова обняла меня и тесно прижалась: – Спасибо тебе, – сказала она.
Я обнял ее и мы стояли так некоторое время.
– Джим, – спросила она тихо, – хочешь любить меня?
Я чувствовал запах духов в ее волосах, он кружил голову. Я не мог говорить, просто кивнул, потом склонился к ее лицу. Ее глаза были широко открыты, она была похожа на испуганную девочку, боящуюся, что я скажу да.
Я сказал: – Да, – и ее глаза медленно закрылись. Она положила голову мне на грудь и я почувствовал, как ее тело расслабилось. Она была в порядке. Наконец, она поняла, что была в порядке. Потому что я был в порядке и сказал ей, что сказал.
Я дотронулся до ее волос. Она была… такая крошечная, такая бледная, такая тонкая. Такая хрупкая. Такая теплая.
Можно было наговорить тысячу вещей.
Я не сказал ничего.
Немного погодя мы пошли в постель.
– Выключить свет?, – спросил я.
– Лучше оставить.
– О. Хорошо… окей.
30
Я плыл в стране После, двигаясь к стране Дремоты – пока внезапно не подскочил и сел в холодном поту: – О, дьявол!
Марсия рядом со мной встревоженно повернулась: – Что? Что такое?
– Мне надо идти, мне надо назад в отель! Который час? О, боже, почти полночь!
Меня точно повесят!
– Джим, ты в порядке?
– Нет, нет! – Я уже надевал брюки. – Где мои ботинки?
– Не уходи…
– Мне надо! – Я перехватил ее взгляд – болезненное, потерянное выражение глаз – сел рядом и обнял ее. – Марсия, извини. Я хотел бы остаться здесь с тобой, но не могу. Я… у меня приказ. Я понимаю, выглядит, словно я бегу от тебя, но это не так. Пожалуйста, верь мне.
– Я верю, – сказала она, но я чувствовал, как она напряглась в моих объятьях.
Она потерла глаза. – Я не сержусь. Я к этому привыкла.
Я склонился к ее лицу и поцеловал. – Я не такой, Марсия.
– Да, понимаю. Никто не такой, только все убегают.
Я начал искать рубашку. – Я убегаю не «от», я убегаю 'к'.
Если бы ты знала…
– Да, да. У тебя секретная миссия. Как у всех. – Она откинулась в постель и закатилась под одеяло, положив подушку на голову. – Просто уйди, Джим. Окей?
Я присел рядом, натягивая ботинки. – Слушай, я вернусь, хорошо? Если я не опоздал. А хотел бы.
– Не беспокойся, – невнятно проговорила она из-под подушки.
– Марсия, пожалуйста, не злись на меня. Я хотел бы рассказать, но не могу. – Я наклонился поцеловать ее, но она не дала убрать подушку с головы. – Хорошо, будь по твоему.
Я поехал в отель, чувствуя, как что-то пробивается из-под камней. Черт, чем сильнее я пытаюсь быть честным, тем хуже себя чувствую. Почему бы мне не быть просто дерьмом, вроде Теда, чтобы каждый переступал через меня?
Единственный ответ, который я смог придумать: я не знал, как стать дерьмом. Я был обречен идти по жизни, все время пытаясь быть хорошим. Всегда пытаясь быть рациональным. Всегда пытаясь понять.
Я со злостью включил автотерминал и врубил пятнадцатый канал. Шел повтор одной из сессий свободного форума конференции, но послушав, я стал еще злее. Зачем они вообще передают эту чепуху? Если эти люди хотят быть глупыми, это их дело – но сколько невинных будет в опасности, если поверят в то, что услышат по сети?
Я почти трясся от ярости, когда наконец подъехал к подземному гаражу отеля.
Я съехал в бетонные внутренности здания. На одном из боксов стояла надпись «Служебный» и я въехал в него. Робот проверил карточку, посмотрел мне в лицо и открыл без вопросов. Лифт тоже удостоверил мою личность, прежде чем доставил на тринадцатый этаж.
Когда двери лифта разошлись, не было никаких вооруженных охранников, поджидающих меня. Я выдохнул воздух, который задерживал весь путь наверх.
Я прошел в комнату, назначенную мне, и набрал на терминале: «Жду инструкций».
Экран опустел, потом появилось: «Пожалуйста, ждите дальнейших указаний на этом месте».
Что это значило?
Я сел перед терминалом и начал ждать, уставившись на экран. Сколько?
Вдруг Валлачстейн и другие уже встретились и решили мою судьбу? Пока меня не было, чтобы говорить за себя?
Я пошел на кухню и достал томатного сока, потом вернулся к клавиатуре и снова уселся. Пока ничего. Я подумал о Марсии. Я еще чувствовал теплый медовый запах ее волос. Он заставил меня ощутить внутренний жар – пока я не вспомнил горечь своего внезапного ухода. Удивлюсь, если она простит меня.
Ну, может, я успею сделать что-нибудь, пока жду. Я сбросил экран и вызвал библиотечную службу. Экран замигал: «Извините, терминал заблокирован».
Что?
Я попытался еще раз. Тот же ответ.
Я вытащил карту из щели считывания и направился к двери.
Она не открылась. «Неверный пароль.» Я вернулся в комнату, постоял в центре и осмотрелся в поисках другого выхода.
Балкон?
Я открыл скользящую дверь, вышел и перегнулся через перила, посмотреть, высоко ли. Слишком высоко. Тринадцатый этаж. Опасно было не само падение, а резкая остановка в конце.
А если перебраться по перилам на соседний балкон? Невозможно. Балконы изолированы.
Еще одна предосторожность подозрительного Мариотта.
Я снова глянул вниз, потом вернулся в комнату и сделал мысленную опись обстановки. Две простыни, кингсайз. Два одеяла, кингсайз. Недостаточно. Даже с занавесями мне, наверное, не будет хватать четыре этажа.
Я снова сел перед терминалом и начал пить свой томатный сок. Он был кислым.
Даже закололо в гландах. Мне следует найти другое решение?
Я не мог придумать никакого.
Почему я вообще хочу выбраться?
Потому что меня заперли.
А почему меня заперли?
Потому что боятся, что я попытаюсь сбежать.
И что это подразумевает? Что они приняли решение? Что они запланировали для меня что-то такое, что может мне не понравиться?
И я умчался из постели Марсии, чтобы прийти сюда? Не удивительно, что так много людей считают меня дураком.
Я покончил с остатками сока несколькими быстрыми глотками, потом утонул в кресле и сердито уставился на неумолимый экран терминала.
Он был полностью отключен. Прежде чем он снова начнет отзываться, его должен сбросить кто-нибудь с высоким кодом приоритета.
Я подумал о Марсии и о своем обещании позвонить. Теперь я не мог сделать даже этого.
Я подумал о Валлачстейне и его едва скрытых угрозах. Может, я не прошел психиатрическое исследование?
