Тать

А за кирпича лапами атака таима — палачи Приказа.
Теперь трепет
тише тешит.
Ах, и так ты, пытка, тиха!
Тишь у дыбы душит.
Я не шишеня,
дар я аду. Ну, да я рад
аду суда.
Дьявол — слов яд
оговору сурового.
Яду, судья!

Ишь, и твари! Мука — везут. У зевак, у мира в тиши,
сиволапо тащат. Опал, овис,
ха, лег на виду… Съехал по плахе. Судьи в ангелах,
да втащат в ад —
ад же дан как надежда!

9

И летописи потели…
Адов слог ал, глав ал глагол свода:
то пот —
чем течет меч!
Топор плахам ахал про пот,
ухал, плаху
вымыв!
Индо дни
он метил, и темно
махал по плахам
мытым.
О нас и писано:
мол, занят ум смутьяна злом —
то мот
и вор крови.
Или тем-то и отметили?
Мора день недаром
моту, мол, уныл… Хмелем хлынул, омутом —
и пир хмелем хрипи!
И позови воров, и возопи,
в омут умов
ори сиро!
Ада
идол, псов алы рыла восплоди
и рты, вымыв, вытри!
И шишара, шиши,
шерёшь
и тати —
тут как тут.
И опои,
и наври рвани!
И враз у пира втихаря о боярах — и твари пуза рви!
И на холопа по лохани!
А боль-злоба
алела
и ворковала во крови —
от часа, что
сила воспенилась, а псари мира спасали не псов, а лис,
и летописи лисьи потели…

10

Может, ямы мятежом
вырыв,
топор искал плакс и ропот,
и охал, пахарь праха, плахой
им, а палача лапами
те четвертованы. На вот — рев течет…
Ям вера — ревмя.
Ее
нежа в уме, и не чёрт отречением уважен,
а холоп отречен. Рок в корне чертополоха —
закопан напоказ.
И врыв, в яме сгинь, книг семя, вырви —
и врозь взорви!
И книжинки,
воспылав от силы листов, алы, псов
и лис они тревоги миговерти носили.
Ума хула в хвалу хаму,
и чёрту глаза лгут речи,
которыми наго поганим мы роток.
Хаму в умах
оголи — хаму зароком око разума хилого.
Топор отколе вело? Кто, ропот