Люблю ЕЁ, чесслово!
А сегодня… о, я глаза зажмуриваю, чтоб это сказать! Сегодня я буду над Гоблином доминировать! Он сам намекнул, когда смотрели с ним намедни очередной шедевр из инета! Мол, не хочу ли я, и всё такое… Я чуть не подпрыгнула — конечно, хочу! Сама задумывалась, как бы сказать, а он опередил. Я вчера с утра сбежала с универа, чтоб купить наконец то, что давно надо было — плетку! Настоящую, реальную, садисткую плетку, с шестью хвостам. Но мягкую, без узлов и тонкой кожи, чтоб не очень больно. Мы же первый раз оба… я плеткой ещё не пробовала… веревками только, и ремешком, но то Ветер, он же привычный! А Гоблину я, само-собой, ничего не скажу, что только сегодня первый раз в руках такое чудо держу! Он же рассчитывает, что я подруга опытная, и сама его всему научу. Чтож, я конечно, могу кое-что, но ведь… а впрочем, он и сам знает куда меньше меня, даже теоретически, так что не стоит загоняться!
Он тоже подготовился — принес водки литр, и новенький собачий ошейник. Я со смущенным смехом спросила, а почему не нормальный человеческий, и он очень серьезно ответил, что так натуральнее… Чтож, молодец, вкуривает тему!
Начали с водки, по полстакана подмахнув. Хорошо пошла! Он уселся в гостиной курить, а я пошла перевоплощаться! Дрожа от предвкушений крови, натянула чулки, корсет на металлической шнуровке, стринги с алыми розочками, длинные перчатки, крест готический на грудь, туфли-шпильки стиля «только- бы-не-свалиться», и самый что ни есть роковой макияж.
— Да, я женщина-вампир! — сказала я своему неузнаваемо преобразившемуся отражению, и отправилась на бой…
Любовник уже зажег несколько свечей, умница.
— Ты удобно сидишь? — вкрадчиво наклонилась к парню.
— Да, спасибо, ничего! — заглянул он мне в декольте.
— Так встань же! — резко выпрямилась я, и шлепнула его по лицу перчаткой.
— Да, госпожа! — мгновенно повиновался он, вскакивая, как оловянный солдатик. На губах его играла легкая полуулыбка. Ничего, сейчас перестанешь, глупый мальчик!
— Ты чего улыбаешься, раб? — пренебрежительно бросила я, усаживаясь вальяжно в кресло.
— Ничего…
— Что? — переспросила я, добавив в голос максимум презрения и холода.
— Ничего, госпожа! — он наклонил голову, быстро впитывая правила игры.
— Ты, наверное, не вполне понимаешь, кто здесь богиня и владычица, а кто жалкая собачка! — зло рассмеялась я.
— Понимаю, госпожа! — он позволил себе робкий взгляд на меня.
— Кто?
— Я жалкий Ваш пёс, великолепная госпожа! — он склонил голову.
— Так почему же ты на двух ногах, раб? — кажется, пора было пускать в ход плетку. Или нет ещё? Господи, вот ввязалась… Всё ещё боюсь его бить… ну, ладно, начнем помаленьку!
— На колени, сучка! — и легко шлепнула его по ногам. Он охотно повиновался.
— Полай для своей госпожи!
— Что? — он поднял недоумевающие глаза, и я похолодела — блин, всё совсем не так делаю, дура!
— ПОЛАЙ, Я СКАЗАЛА! — я повысила голос, и замахнулась плеткой.
— Да, госпожа…
И он принялся старательно лаять. А я рассмеялась, погладила его по голове, он потерся колючей бородкой о мои колени.
— Хороший песик… — кажется, пока не так уж плохо! Надо бы расслабиться, это же не Ветер, и навряд ли мне что-то неприятное грозит. Надо лишь следить за собой и не перегибать палку. О, кстати, собаки же носят палки!
— Принеси-ка, пёсик, своей госпоже бутылочку с кухни, будь хорошим!
— Да, госпожа! — и он пополз на кухню на четвереньках, радостно крутя головой. А я закурила — всё идет по плану. Я справляюсь.
— Гав-гав! — Гоблин вернулся, не вставая с колен, и неся в одной руке баттл ликера, а в другой стакан.
— Какая умница! — улыбнулась я. — Отличная девочка!
— За это мамочка даже позволит тебе кое-что, — я отпила большой глоток, и раздвигая ноги, притянула его к себе за волосы:
— И ты знаешь что!
…пока любовник снимал с меня зубами трусики, и очень старался быть «моей хорошей девочкой», натруждая язычок, я пила огромными глотками, стремясь забыться… И забывалась, уронив бутылку на ковер, кусая губы, и крича:
— Ах ты, маленькая… негодная… СУЧКААА!!!
Он едва дышал, когда был отпущен наконец из моих цепких жадных конечностей. Но и я обессилела от этой борьбы, полулёжа в своём роскошном кресле, позабыв и плетку и выпивку… Полуулыбалась, отдыхая, и созерцая из-под опущенных ресниц дивное зрелище — взрослый мужчина, молодой и крепкий, намного больше и сильнее меня — у моих ног! Стоит на коленях, и целует мои туфли! Ах, какой все-таки кайф, доминирование!
Ветер на знает меня такой, он не позволяет собой командовать. Только очень влёгкую.
А вот Гоблин теперь знает! И это только начало!
— Что это такое, кстати? — вздернула я брови.
— Что, госпожа? — Гоблин неуверенно заоглядывался, чуя подвох. И не зря — пришла пора добавить боли!
— Там, на ковре! — я кивнула на лужу ликера.
— Но это…
— Молчать! — я схватила его за ухо. — Подай плетку! Да не так, зубами, дура! У собак нет рук! — о, мне уже веселее! Кураж, чую кураж!
— Руки есть только у меня… — подумав, слегка шлепнула по щеке. — И эта лужа, её я пролила из-за тебя, корявая скотина!
— Да, госпожа! — он склонился в поклоне, стоя на четырех точках.
— За это ты будешь наказана, сучка! — провозгласила я, вставая над ним в полный рост, и на железной шпильке моей туфельки угрожающе сверкнул отблеск свечи, отразившись в его испуганных глазах… Неужели, и правда боится? Ого!
— Слижи это с ковра! — я замахнулась плеточкой, наконец опробую! Он повиновался, неуверенно тронув языком липкую лужицу. Кровь радуется на это смотреть!
— Давай-давай, чтоб как следует!
А потом я придерусь основательно, что плохо лижет, и отхлещу хорошенько! Как в инете настоящие госпожи учат обихаживать начинающих, чтоб не слишком, но и не мало! Ура, я настоящий садист!!
