оторвется, так сказать, от 'наличной реальности' и, понимаете ли, начнет против обезьянника выступать. Так пусть ему другие шилом в бок… чтобы не заносился. Он и опомнится.
Таков смысл сегодняшней регрессивной политики. В ней есть разные участники. В ней, по определению, должны быть разные участники. Но все они действуют на поле регресса, в рамках условий регресса, в парадигме этого самого обезьянника.
Метафорически я это называю 'вместе хрюкают'. Кому-то не нравится 'хрюкают'? А как вам нравится? Извините, я исправлюсь, я найду другое определение. Какое вас больше устроит? Я даже боюсь их перебирать. А то вы мне опять скажете, что я засоряю текст плохими словами.
Вы же – обрывочно цитируете меня с этих позиций. Я пишу: 'Людей считают за дегенератов, за беспамятных дураков, и это омерзительно'. А вы читателю (который, конечно, не должен прочитать мой текст – куда ему!) говорите, что я использую перлы 'дегенераты', 'беспамятные дураки'. Я воспроизвожу чужую оценку из уст мерзавца (какого, даже повторять не хочу): 'быдло виновато, что не вышло на улицы'. А вы утверждаете, что я, якобы, много раз кого-то назвал быдлом.
Но главное даже не в этом. И не в том, с какой старательностью вы считаете количество 'я' в моих текстах. Вы у Зюганова посчитайте. Людей-то не смешите! Дело, повторяю, отнюдь не в этом. Предположим, что слова я использую плохие. Ведь не это главное! И не то, какую я проявляю 'лояльность органам'. И не то, что мне что-то – за что-то и кем-то – дадено.
Хотите, я за вас придумаю более сокрушительный 'аргумент'? И долбану им по самому себе, если вы не умеете?
Аргумент этот такой: 'А может, он тоже строит обезьянник вместе с другими, а нам просто мозги пудрит?' А дальше, с этой отправной точки, – пошло-поехало: 'А кто ему что дал и за что? А как он сам живет и чем занимается? А каков его моральный облик и классовый статус?'
Сразу же отвечаю. У меня мог бы быть ужасный моральный облик. И совершенно безобразный классовый статус. Я мог бы работать на разные 'органы'. В том числе, на самые что ни на есть бесстыдные. Но это все, в лучшем случае, – вопрос о квазиполитической анатомии и физиологии. А политический вопрос совершенно другой.
Он состоит в том, что я предлагаю ОБСУДИТЬ САМУ КОЛЛИЗИЮ РЕГРЕССА В РОССИИ. Я предлагаю ПОСТАВИТЬ В ПОВЕСТКУ ДНЯ ВОПРОС О ФОРМАХ БОРЬБЫ В УСЛОВИЯХ НАРАСТАЮЩЕГО РЕГРЕССА. А ТАКЖЕ О РЕГРЕССЕ С РАЗНОЙ ОКРАСКОЙ. И так далее.
Я это настойчиво и давно предлагаю. А вы говорите: 'Он уже десять лет жалуется на КПРФ во все пишущие инстанции'. Почему 'жалуется'? В какие такие 'инстанции'? В ваши любимые газеты? И почему в тот момент, когда говоримое вас устраивает, я являюсь 'выдающимся политологом' (это из ваших же газет), а в противоположных случаях – 'неучем и невеждой'?
Однако и это оставим за скобками. Хотя это все и есть политическая семантика, которая позволяет восстановить портрет. Не мой, а того, кто мой портрет пытается нарисовать. Таково свойство политических систем. Они обладают обратной связью. Это вам не ньютоновская, а квантовая механика.
Но пока, повторяю, поговорим о другом. О главном. Допустим, я – бяка и средоточие всех зол. Но регресс-то в России идет или не идет? Если вы ведете политическую борьбу, игнорируя фактор регресса, а он идет – то чем вы занимаетесь? Вы поинтересуйтесь, что такое регресс. Украдите у меня его определение. Раскройте его с помощью достойных статусных людей – с необходимой глубиной. И действуйте!
Ан нет. Вы этого не делаете. А почему вы этого не делаете?
Давайте рассмотрим объяснения этого обстоятельства с позиции моей концепции обезьянника. Если стратегия в том, чтобы построить обезьянник, то какая тема табуируется, ась? Может, вы и этого не понимаете? Табуируется всегда подлинная цель, а обсуждаются – фигуры и темы 'прикрытия'. Если я растабуирую подлинную цель (а я этим и занимаюсь), то я не могу работать 'на обезьянник'. А если вы жестко соблюдаете табу архитекторов обезьянника на обсуждение их прелестного замысла – то вы строите обезьянник вместе с этими архитекторами.
Вот стратегически важный вопрос! Начните обсуждать регресс и принимать адекватные меры. И при этом продолжайте меня шельмовать и усильте это шельмование – и я вам даже отвечать не буду. Потому что мне это после всего, что вы сотворили (и что не стесняетесь из моих текстов цитировать – 'блуд на крови' и прочее) поразительным образом безразлично. Я даже сам удивлен, насколько.
Но вы не ставите этот вопрос в повестку дня левого движения. В политическую повестку вообще. Между тем, именно постановка подобного рода стратегических вопросов в национальную повестку дня, - основополагающая обязанность любого оппозиционного движения. Поскольку оппозиционное движение эту задачу не выполняет, это за него делают те или иные интеллектуалы, я в том числе (вот оно опять, пожалуйста, 'я'!).
А поскольку ставить данный вопрос нельзя в отрыве от другого вопроса, а именно от вопроса о том, ПОЧЕМУ ВЫ ИЗБЕГАЕТЕ ПОДОБНЫХ ОБСУЖДЕНИЙ, – то приходится обсуждать и вас. Как это ни противно.
Но почему это особо противно? Потому что кто-то обижает? Или, упаси бог, не привечает (вот уж кошмар-то, если бы начали привечать!)? Нет, дорогие мои! Дело-то совсем в другом. И вы даже не можете понять, в чем именно. Так я объясню. В порядке саморазоблачительной исповеди.
Дело в том, что в условиях регресса крайне важно выдвигать в качестве позитива советские нерегрессивные стандарты, каноны и образцы. Даже понимая, насколько неабсолютный характер носила советская действительность – это нужно и должно делать. Потому что нет других реальных контррегрессивных опор в сознании постсоветского общества, брошенного в регресс и превращаемого в обезьянник.
А вы – самими собой! – демонстрируете изнанку советской эпохи. Вы каким-то странным образом (странным ли?) сберегли весь советский номенклатурный негатив, весь гной неумности, плебейской заносчивости, всего того, что Ленин называл 'комчванством', и что стало вашей второй природой.
Это было всегда. Но это сочеталось с чем-то другим, позитивным. Теперь позитивное ушло вместе с эпохой. А это – осталось. И приобрело какие-то гротесковые черты.
Вам-то кажется, что все дело во мне. А дело – в вас.
Вы пишете (сами-то почитайте!): 'Завсегдатай карауловских посиделок в 'Моменте лжи', идущем на низкорейтинговом телеканале ТВЦ…'
С вами о регрессе говорят, о мегатенденциях. А вы про какого-то завсегдатая. Я что, только у Караулова выступаю? И причем тут рейтинг? Причем тут ТВЦ? Вы что, рейтингом избалованы? У вас много своих телеканалов? Откуда у вас такие данные о рейтинге Караулова? И вообще – причем тут рейтинг, повторяю? Я вот регулярно на ОРТ выступаю. Тоже низкорейтинговый канал?
Вы уже самими словами, самой семантикой разоблачаете удивительную плебейскую пошлость. Вы стелетесь перед успехом, исчисляемым рейтингом. В чем в этом смысле, простите, разница между Зюгановым и Ксенией Собчак? Вы возмущаетесь моим грубым метафорам о 'хрюканьях', но не хотите понять их суть. И говорите своей, убежден, что отчасти думающей аудитории: 'Вот ведь гнусный клеветник! Он говорит, что мы хрюкаем! А мы всего-то делаем 'хрю-хрю-хрю'!'
Дальше вы начинаете описывать мою ничтожную личность. Ну, сколько раз уже говорил – 'что в имени тебе моем?', – но вам неймется. И что вы пишете? 'Геофизик по образованию, бывший научный сотрудник Института океанологии, кандидат физико-математических наук, режиссер театра 'На досках' и руководитель Экспериментального творческого центра господин Кургинян, ныне аттестующий себя философом и политологом…'
Аттестовали меня философом и политологом – ваши СМИ. А также много кто еще. А также сотни написанных мною работ. Но не в этом дело. А в том, что… Давайте напишем иначе: 'Химик по образованию, бывший научный сотрудник…' А дальше поставим имя крупного левого идеолога. Или напишем так: 'Юрист, практически не работавший по специальности, лишенный признания и международного статуса, маргинальный журналист, злопыхающий из эмиграции, создатель карманной карликовой партии, вообразивший себя философом и экономистом…' Последнее догадываетесь, про кого?
Давайте я вам опишу еще одного персонажа: 'Недоучившийся семинарист, человек с проявленными криминальными наклонностями…'
