нормальный трудоголик, не вылазишь из офиса и колдуешь с курсами акций.
– У меня три офиса, и один из них оборудован прямо на дому. При сегодняшних средствах коммуникации дела можно решать не выходя из дома. Постучал по клавишам и стал богаче на миллион. – Он помог ей выйти из машины и захлопнул дверцу. – Рестораном у меня заведуют настоящие знатоки своего дела, и я приглядываю за ним, лишь когда есть время и настроение. Что касается дня, проведенного на кухне, то приготовить ужин на две персоны – для профессионала труд невеликий.
Квартира Рикардо располагалась на верхнем этаже сорокаэтажного небоскреба и поражала своим великолепием. Отделка комнат была выдержана в бежевых, кремовых, коричневых и голубых тонах, мягкая мебель – в шоколадно-коричневых чехлах, а стены украшены яркими и, судя по всему, очень ценными панно. – Чувствуй себя как дома, – небрежно бросил ей Рикардо, сразу направляясь к бару. – Смешать тебе коктейль?
Дорис подумала, что к ужину наверняка тоже будет вино и вообще с этим типом надо держать ухо востро: как бы он ее не подпоил.
– Лучше минеральную, – сказала она.
– Так безопаснее? – с понимающей улыбкой спросил Рикардо.
Глаза их встретились, и Дорис с вызовом ответила:
– Ас какой стати я должна тебе доверять?
– Итак, будем держать круговую оборону, – иронически констатировал Рикардо. – Ты будешь чувствовать себя свободнее, если я дам тебе гарантии неприкосновенности?
Пожалел волк козу, усмехнулась про себя Дорис. Речь уже пошла о гарантиях. Держи ухо востро, девочка!
– Ты хочешь сказать, что мы наконец-то можем побыть самими собой, то есть посторонними друг другу людьми? – невинно спросила она.
– Понимай это как угодно, – сухо отозвался Рикардо, и в голосе его проскользнула досада.
Дорис воспитывалась в лучших частных пансионах, где ее учили быть спокойной и воздержанной. И тем не менее в обществе Рикардо Феррери она либо бросалась в ярость, либо комплексовала, как девочка- подросток. Вот и сейчас она абсолютно не знала о чем говорить.
– Расскажи что-нибудь о себе, – сказал вдруг Рикардо, передавая ей бокал с водой.
– Всю историю жизни от рождения до сегодняшнего вечера? – насмешливо спросила Дорис. – Про бегство от первого мужа тоже рассказать?
– Твой бывший супруг мне совсем не интересен, – сухо ответил Рикардо, и глаза его зловеще блеснули. У Дорис холодок пробежал по спине. В темно-синем костюме, в белоснежной рубашке с шелковым галстуком цвета морской волны Рикардо выглядел как процветающий коммерсант из рекламного ролика – уверенный в себе, хищно грациозный, весь преисполненный ощущения собственной силы. И весьма, весьма опасный. – Куда интересней узнать, что заставило тебя стать манекенщицей, – продолжил он.
– Случай, – беспечно пожала плечами Дорис. – Три года назад, сразу после того, как я вернулась в Австралию, мы с подругой пришли на показ мод в универсальный магазин, владелицей которого была мать другой нашей подружки. Одна из манекенщиц заболела, а у меня, как выяснилось, оказался тот же рост и размер. Не успела я опомниться, как на меня надели какой– то немыслимый наряд и вытолкнули на подиум. И я вдруг поняла, что именно для этого рождена.
– Да и гонорары, видимо, у тебя неплохие.
– Важнее, что мне эта работа нравится, – сказала Дорис. – Ну а тогда меня сразу же уговорили принять участие в показе мод, который состоялся через два дня, а там меня увидел Жискар и восторженно сообщил, что якобы я всем своим существом чувствую зрителя. Чуть позже я стала посещать частную школу манекенщиц, а остальное, как говорится, вопрос техники.
– А тебе не приходило в голову стать модельером?
– Нет. Модельер – тот же художник. Для этого нужно иметь призвание. А вот что мне нравится, так это подбор аксессуаров. Это целое искусство – подобрать обувь, пояс, шарфик к платью или костюму. – Дорис вошла во вкус и говорила без умолку. – Я уже не говорю про драгоценности, прическу, макияж. От точного выбора зависит успех всей композиции. Я часто высказываю свои предложения, и Жискар ценит мое мнение очень высоко.
– Выходит, красота – заложница аксессуаров?
– Женская красота – вещь загадочная, – ответила Дорис. – Она в сиянии кожи, в улыбке, в блеске глаз. А если внутри пустота и неуважение к себе и окружающим, как ни приукрашивайся – ничего, кроме жеманства, в ней не увидят. При некотором внимании к себе возраст, сложение, рост не играют роли и не помешают произвести нужное впечатление.
– Произвести впечатление? Для чего? Чтобы лучше продать себя на рынке жизни?
– А почему бы и нет? Разве не того же самого добивается мужчина, надевая изысканный костюм? – Она критически осмотрела костюм Рикардо. – Судя по покрою, это работа Дориана Сислея, лучшего австралийского модельера. А туфли – туфли ручной работы – то ли из Испании, то ли из Италии.
Рикардо широко улыбнулся.
– Выходит, я тоже играю?
– Несомненно.
– Кого же?
– Респектабельного финансиста и в то же время лихого парня, способного на самые экстравагантные выходки.
А что можно сказать о самом Рикардо Феррери – не бизнесмене, а человеке?
Дорис почувствовала, что они ступают на скользкую дорожку.
