– Боже, мои бедные барабанные перепонки!
– Во-первых, – парировала Дорис, – расстройство слуха для шеф-повара не самая большая трагедия в жизни. Во-вторых, я частенько бываю на таких концертах и до сих пор не оглохла. Бар вон в том углу. Можешь смешать себе коктейль, а я пока переоденусь.
Через десять минут она предстала перед ним в джинсовой мини-юбке, белой футболке и белых же кроссовках.
– Сегодня вечером у меня будет культурный заворот кишок, – растерянно пробормотал Рикардо.
В рекордно короткое время зеленый «феррари» преодолел расстояние между Олимпик-Пойнт и квартирой Рикардо. Дорис включила телевизор и рассеянно смотрела новости, пока он на скорую руку переодевался.
– Ого! – вырвалось у нее, когда Рикардо вырос в проеме двери. – Вот теперь ты похож на цивильного человека.
По большому счету в нем и сейчас, несмотря на джинсы и спортивного покроя рубашку, было что-то чересчур щегольское, несвойственное молодежной тусовке, но исходящие от него сила и уверенность делали его жутко сексуальным и заставляли забыть об одежде.
– Я вполне успел бы за пять минут поджарить стейк и приготовить отменный салат…
– Гамбургеры! – неумолимо напомнила Дорис и двинулась к двери.
– Но это же такая гадость!
– Согласно последним исследованиям, эта «гадость», вопреки общепринятому мнению, не такая уж и гадкая. Я, например, всегда отдавала должное высокой питательной ценности этой пищи. – Дорис весело наморщила носик. – Только не надо так переживать! Пока живешь, надо радоваться жизни!
Рок-концерт проводился на Олимпийском стадионе. Звук был мощный и чистый; казалось, музыканты извлекли все мыслимое и немыслимое из своей суперсовременной аппаратуры. Дорис заразилась общим оптимизмом и к концу первого отделения вскочила со скамейки и стоя пела и хлопала в ладоши вместе с остальной молодежью.
– Браво, браво! – завопила она, когда один из известнейших вокалистов Австралии взял первые аккорды суперхита уходящего года. – Ты только послушай: он не поет – он же душу перед зрителем выворачивает наизнанку, он сам часть этой музыки!
Она повернулась в сторону Рикардо, ища у него поддержки, и пришла в замешательство: он сидел на скамейке и, казалось, смотрел на нее одну. Дорис судорожно облизала губы и на всякий случай пояснила:
– Сбор от концерта пойдет в пользу голодающих Африки.
– Не надо, не оправдывайся! – умоляюще поднял руки Рикардо. – Я ни о чем не жалею, потому что давно так не расслаблялся. Мне здесь жутко нравится, не меньше, чем тебе!
Дорис, почувствовав, как у нее слабеют ноги, торопливо перевела взгляд на сцену. Через какое-то время музыка вновь захватила ее, но до конца представления она чувствовала на себе изучающий взгляд Рикардо.
Концерт закончился очень поздно, и толпы зрителей запрудили проходы, торопясь первыми выбраться со стадиона. На автостоянке тоже царила давка.
Где-то за полночь Рикардо наконец вывел свой пижонский автомобиль на мостовую. Дорис сидела, откинувшись в кресле. В ушах у нее гремела музыка, а перед глазами до сих пор мельтешил свет прожекторов.
– А все-таки давай заедем куда-нибудь поужинать.
– Ты проголодался? – очнулась Дорис.
– Чертовски!
– Но мы одеты… как бы это сказать помягче?..
– Не совсем для ресторана? Ничего. Я знаю здесь одно местечко…
В крохотном и безупречно чистом кафе воздух был напоен аппетитными запахами. Дорис и Рикардо сели друг против друга в кабинке, заказали стейк и салат, запили все это на удивление отменным кофе, после чего Рикардо расплатился, и они двинулись на Олимпик-Пойнт.
Вечер и вправду прошел чудесно, и Дорис прямо заявила об этом Рикардо, когда они остановились возле ее дома.
– Не то слово! – согласился он, и в голосе его она почувствовала неожиданную печаль.
– Ну ладно, я пойду, – тихо сказала она. Рикардо тряхнул головой и улыбнулся.
– Не забудь, завтра нас ждут на благотворительном вечере, – напомнил он. – С Сильвией и Габриэлем мы встречаемся в восемь, и чтобы успеть, я заеду за тобой в семь тридцать.
– Восхитительно, – только и сказал Рикардо, оглядев Дорис с ног до головы. Сегодня на ней было темно-синее свободное платье.
перетянутое золотистым пояском на узкой талии, из украшений – кулон с сапфиром и такие же клипсы, а пепельные волосы свободной волной стекали по плечам.
– Умение выбрать одежду – часть моей профессии, – кокетливо заметила Дорис.
– В таком случае в твоей профессии тебе нет равных.
Если это и был комплимент, то достаточно искренний. Впрочем, сегодня Дорис собиралась как на бой. Благотворительный вечер собирал сливки здешнего общества, а поскольку слух о романе Дорис Адамсон и Рикардо Феррери уже стал достоянием гласности, следовало ждать, что каждое ее слово, каждый шаг, каждая деталь туалета станут предметом придирчивого изучения. Хотела она того или нет, но ей сегодня
