– Понятия не имею, о чем вы говорите.
Я вздохнул. Этого следовало ожидать. Мне уже приходилось сталкиваться с подобным всякий раз, когда на сцене появлялась Рейлина Кавахара. Преданности, смешанной с ужасом, которую она внушала своим подручным, позавидовали бы её бывшие боссы из Городка Ядерщиков.
– Миллер, у меня нет времени с тобой возиться. Клиника «Вей» имеет связи с летающим публичным домом «Голова в облаках». Вероятно, контакты осуществлялись через женщину-силовика Трепп из Нью- Йорка. Но в конечном счете ты имел дело с женщиной по имени Рейлина Кавахара. Ты должен был побывать на «Голове в облаках», потому что я знаю Кавахару и знаю, что она всегда приглашает своих людей в логово. Во-первых, чтобы продемонстрировать собственную неуязвимость и, во-вторых, чтобы преподать какому-нибудь нерадивому прислужнику урок преданности. Тебе приходилось видеть что-нибудь подобное?
По глазам Миллера я понял, что приходилось.
– Итак, вот, что мне известно. Я дал тебе наводку. А теперь ты нарисуешь подробный план «Головы в облаках». Включающий все детали, о каких ты только вспомнишь. У такого хирурга, как ты, должна быть хорошая зрительная память. Я также хочу знать, через что нужно пройти, чтобы попасть в заведение. Коды систем безопасности, как объяснить свое появление, и все такое. Помимо этого, общее представление о мерах безопасности внутри.
– Вы полагаете, так я вам это и сказал.
Я покачал головой.
– Нет, думаю, сначала мне придется подвергнуть тебя пыткам. Но так или иначе я вырву то, что мне нужно. Тебе решать, как именно это произойдет.
– Вы не посмеете.
– Посмею, и ещё как, – мягко заверил его я. – Ты меня не знаешь. Ты не представляешь себе, кто я такой и почему мы ведем этот разговор. Видишь ли, за день до того, как я появился у вас и разнес ко всем чертям твою голову, ваша клиника пропустила меня через двое суток виртуальных допросов. По методике религиозной полиции Шарии. Вероятно, ты сам устанавливал программное обеспечение и знаешь что к чему. Насколько я понимаю, за тобой остался должок.
Последовало длительное молчание. По лицу Миллера я видел, как до него медленно доходит осознание случившегося. Наконец он отвел взгляд.
– Если Кавахара узнает…
– Забудь о Кавахаре. После того как я с ней разберусь, от неё не останется даже воспоминаний.
Миллер колебался. Чувствовалось, что он на грани срыва. И все же, собравшись с силами, он покачал головой. Я понял, что у меня нет выбора. Опустив голову, я заставил себя вызвать из памяти образ тела Луизы. Распятого на операционном столе под нависшим авто-хирургом, вспоротого от горла до промежности, с внутренними органами, аккуратно разложенными по тарелочкам, наподобие закусок. Я вспомнил девушку с бронзовой кожей в душной камере – себя самого, вновь ощутил цепкую хватку клейкой ленты, которой меня прилепили к грубому деревянному полу, пронзительный агонизирующий шум, стучащий в висках. Двое мужчин измывались над моей плотью и упивались моими криками, словно тончайшими духами.
– Миллер… – Я обнаружил, что у меня пересохло в горле. Пришлось откашляться и начать заново. – Миллер, хочешь я расскажу тебе о Шарии?
Миллер промолчал. Он начал выполнять какое-то размеренное дыхательное упражнение, пытаясь подготовить себя к грядущим неприятностям. Это не надзиратель Салливан, который после пары тычков кулаком в грязной забегаловке собиравшийся вывалить все, что знал. Миллер был крепким и наверняка прошел определенную подготовку. Нельзя быть директором такого заведения, как клиника «Вей», и не испытать на себе кое-что из имеющегося оборудования.
– Я был на Шарии, Миллер. Зимой 217 года, в Зихикке. Это было сто двадцать лет назад. Вероятно, тебя тогда ещё на свете не было, но, полагаю, ты читал о том, что случилось. В учебниках истории. После бомбардировок нас высадили в качестве сил обеспечения конституционного порядка. – По мере того как я говорил, сухость в горле исчезала. Я махнул сигаретой. – Под этим эвфемизмом Протекторат понимал подавление малейших попыток сопротивления и насаждение марионеточного правительства. Естественно, при этом приходилось проводить допросы, а всяких мудреных программ у нас не было. Так что приходилось проявлять изобретательность.
Загасив сигарету о стол, я встал.
– Я хочу тебя кое с кем познакомить, – сказал я, глядя за спину Миллера. Тот, обернувшись, проследил за моим взглядом и застыл. В тени ближайшей колонны сгущалась, материализуясь, высокая фигура в синем хирургическом халате. У нас на глазах она стала достаточно отчётливой, чтобы её узнать, но Миллер догадался обо всем, как только разглядел цвет одежды. Резко обернувшись, он раскрыл было рот, собираясь что-то сказать. В этот миг его взгляд упал на что-то у меня за спиной, и он побледнел. Обернувшись, я увидел другие, возникающие прямо из воздуха фигуры. Все одинаково высокорослые и смуглые, все в синих хирургических халатах. Снова повернувшись к Миллеру, я понял, что он сломался.
– Повторное копирование файла, – подтвердил я. – В большинстве мест Протектората это даже не квалифицируется как преступление. Разумеется, когда причиной является сбой машины, до таких крайностей дело не доходит – все ограничивается одной копией. В любом случае системы восстановления вытащат человека через несколько часов. Зато потом ему будет что рассказать. «Как я встретился сам с собой и что узнал о себе». Замечательная тема для разговора с любимой девушкой. Вероятно, и детям тоже будет интересно послушать. Миллер, у тебя есть дети?
– Да, – со скрипом заработало его горло. – Да, есть.
– Вот как? И они знают, чем ты зарабатываешь на жизнь?
Он промолчал. Достав из кармана телефон, я бросил его на стол.
– Когда с тебя будет достаточно, дай мне знать. Это прямая линия. Просто нажми клавишу вызова и начни говорить. «Голова в облаках». Любые подробности.
Миллер посмотрел на телефон, затем перевел взгляд на меня. Палачи вокруг нас полностью обрели плоть. Я помахал рукой, прощаясь с Миллером.
– Желаю получить удовольствие.
