– Поговорите с Рийз. Конечно, материалы ей придется купить на свои деньги, но, быть может, вам удастся уговорить её провести хирургическую операцию бесплатно, выполняя гражданский долг. А ей, в свою очередь, не помешает обзавестись влиятельными друзьями в руководстве ООН.
Я посмотрел на Ортегу, и та покорно пожала плечами.
– Я думаю, – недовольно буркнула она. Элиотт отвернулась к экрану, а я встал и подошел к Ортеге.
– Кристина, – шепнул я на ухо, ловя себя на том, что моя новая оболочка относится к запаху её тела совершенно спокойно, – я не виноват в том, что нам не хватает денег. Счет компании «Джэк-Сол» закрылся, а если я начну снимать со счета Банкрофта, это покажется очень странно. Придется затянуть пояса.
– Дело не в этом, – прошептала она в ответ.
– А в чем же?
Ортега посмотрела на меня в упор.
– Ты сам прекрасно понимаешь, чёрт побери.
Глубоко вздохнув, я закрыл глаза, чтобы не встречаться с ней взглядом.
– Ты достала необходимое железо?
– Да. – Она отступила назад, и её голос, повысившись до нормального, лишился всех оттенков. – Шоковый пистолет из арсенала Фелл-стрит, его никто не хватится. Все остальное со склада конфискованного оружия управления полиции Нью-Йорка. Завтра я сама лечу туда за этим. Никаких записей в архивах, все на личных отношениях. Пришлось связаться кое с кем из хороших знакомых.
– Отлично. Спасибо.
– Не стоит. – Её голос наполнился жестокой иронией. – Да, кстати, пришлось здорово повозиться, чтобы найти пули с паучьим ядом. Полагаю, ты не захочешь просветить меня, в чем дело, так?
– Это личное.
Ирена Элиотт вытащила кого-то на экран. Женщину серьёзного вида в оболочке негритянки лет под шестьдесят.
– Привет, Рийз, – весело бросила она. – У меня для тебя есть клиент.
Несмотря на пессимистические ожидания, Ирена Элиотт справилась с предварительными тестами за день. Я сидел на берегу озера, приходя в себя после простой микрохирургической операции, проведенной Рийз, и бросал по воде камушки вместе с девочкой лет шести, судя по всему, усыновившей меня. Ортега ещё не вернулась из Нью-Йорка; холодок между нами так и не рассеялся.
Не потрудившись спуститься к воде, Элиотт крикнула мне об успешном проведении предварительного сканирования с порога своего купола. Я вздрогнул от неожиданности, услышав разнесшиеся над гладью озера отголоски. К открытости небольшого поселка надо было привыкнуть, и я до сих пор не мог понять, какое она имеет отношение к пиратству в информационных потоках. Передав камушек девочке, я непроизвольно почесал небольшой порез под глазом – туда Рийз вживила записывающую камеру.
– Вот. Посмотри, получится ли у тебя вот с этим.
– Твои камни очень тяжелые, – обиженно заявила девочка.
– Ну все равно, попробуй. Мой последний камень подпрыгнул девять раз.
Прищурившись, она оглядела меня с ног до головы.
– У тебя особая нейрохимия, а мне всего шесть лет.
– Совершенно справедливо. И первое, и второе. – Я положил руку ей на голову. – Но надо учиться работать с тем, что имеешь.
– Когда я вырасту, я стану такой же, как тетя Рийз.
Я ощутил, как на пол моего мозга, начисто выметенного нейрохимией «Хумало», опустилась грусть.
– Желаю тебе удачи. Слушай, мне пора уходить. Не подходи близко к воде, хорошо?
Девочка посмотрела снисходительно.
– Я умею плавать.
– И я тоже. Но вода холодная, не так ли?
– Да-а-а…
– Вот и договорились.
Потрепав девочку по голове, я направился к поселку. Дойдя до первого купола, я оглянулся. Девочка швырнула в озеро большой плоский камень так, будто вода была её смертельным врагом.
Ирена Элиотт пребывала в том рассеянном состоянии, в какое впадают компьютерные крысы после долгого блуждания по цифровым лабиринтам.
– Пришлось заняться историческими раскопками, – сказала она, разворачивая терминал. Её пальцы заплясали по клавиатуре, и экран вспыхнул, озарив разноцветными отсветами лицо. – Как имплантат?
Я снова пощупал нижнее веко.
– Замечательно. Рийз подключила его напрямую к той же системе, которая управляет микросхемой времени. Она могла бы зарабатывать этим на жизнь.
– А так оно и было, – ответила Элиотт. – До тех пор, пока Рийз не вышвырнули за чтение литературы с критикой порядков Протектората. Когда все закончится, не забудьте проследить, чтобы кто-нибудь замолвил за неё словечко на федеральном уровне. Ей сейчас приходится очень плохо.
