Его приспешник поклонился и ушел.
Грейс догадалась, что ему было велено проследить за Доком, проверить, тот ли он, за кого себя выдает. Оставалось лишь надеяться, что, кроме слежки, ему ничего не поручено и что Док выдержит свою роль до самой Бэлэнс-стрит.
– Ну? – спросил Рубен и забарабанил пальцами по столу, давая понять, что его терпение на исходе. – Мы сделали предложение. Каков ваш ответ?
Наступила решающая минута. Стараясь не ерзать, Грейс выжидательно взглянула на Уинга. Улыбка, расплывающаяся по его лицу, ее ничуть не ободрила.
– Мой ответ «нет».
Она почувствовала, как тело Рубена оседает на стуле, словно из него выпустили воздух.
– Нет? – повторил он, не веря своим ушам.
– Нет. Боюсь, что нет. Видите ли, мистер Смит, я не могу довольствоваться вашим честным словом. Мне потребуется нечто большее, чтобы обеспечить надежность сделки.
К Рубену вернулась надежда:
– Что же именно?
– Мне бы хотелось получить… – Его голос стал мечтательным и напевным, как будто он читал молитву. – Мне бы хотелось получить… Августину.
Глава 19
Рубен рассмеялся.
Грейс с трудом подняла руку. Когда подошел официант, она сказала, еле ворочая языком:
– Виски без содовой.
– Неужели мое предложение вас так потрясло? – участливо спросил Крестный Отец. – Вы не могли не заметить, что я питаю к вам глубокое чувство.
– Глубокое чувство? Ты ее опоил и раздел догола, а потом заставил курить дурь, и это называется глубоким чувством? Слушай ты, недоделанный извращенец…
Грейс положила ладонь поверх стиснутого кулака Рубена и крепко сжала его.
– Погоди, Алджернон, не надо выходить из себя. Ты же сам сказал, что мы готовы забыть прошлые обиды.
Он вытаращился на нее, не веря своим глазам, и она взглядом дала ему понять: «Давай послушаем, что у него на уме». Одно из непреложных правил Генри гласило: «Отняв у простака веревку, ты лишаешь его возможности повеситься».
Очарованный ее словами Уинг наклонился ближе, но Грейс отстранилась. Он овладел собой и опять заговорил как деловой человек:
– Ситуация очень проста. Вы требуете много денег и ничего не даете взамен…
– Это не так, – начал было возражать Рубен, но Уинг жестом заставил его замолчать.
– В вашей стране, как и в моей, принято, чтобы сторона, требующая денег, предлагала что-то в залог. В качестве дополнительного обеспечения, как это у вас называется.
– И вы хотите получить Гусси в качестве дополнительного обеспечения?
– А почему бы и нет? Все, что я знаю о вас, мистер Смит, – это то, что вы мошенник, однажды пытавшийся меня обокрасть. О вашей сестре мне известно несколько больше. Я знаю, что она тоже занимается воровством, но для меня это не имеет значения. Для меня важно только одно: она моя судьба.
Привалившись к стене, Рубен вытащил из кармана манильскую сигару, зажег ее и выпустил дым к потолку.
– Ну, если это так, что ж вы сразу не сказали?
– Это правда. Она моя золотая богиня, вся моя жизнь, и мои чресла предназначены ей.
– Ваши… что?
– Так и будет, мистер Смит, – с фанатичным упорством повторил Уинг. – Таков путь Дао[53].
– Ах вот как? Ну тогда скажите мне, Марк: что бы вы стали делать с моей сестрой, если бы вам удалось ее заполучить?
Рубен прислушался к ее молчаливому совету и бросил простофиле веревку, однако ход его мыслей ее совсем не порадовал.
Уинг вновь обратил на нее свой взгляд. В его черных глазах светилось такое дьявольское, нестерпимо самодовольное чувство хозяина, любующегося своей собственностью, что она поежилась. Но даже он сам, по-видимому, осознал, что раскрывать все свои непристойные планы прямо сейчас было бы по меньшей мере нескромно, и ответил просто:
– Я буду наслаждаться счастьем с ней.
– Да, но на каких условиях? Сделаете ее своей наложницей? Белой рабыней? Содержанкой? Будете время от времени наведываться к ней в отель в нижней части города? Каковы ваши намерения в отношении моей сестры?
Уинг стукнул кулаком по столу с таким грохотом, что оба они подскочили.
– Вы меня оскорбляете, сэр! – воскликнул он, побагровев. – Мало того, вы оскорбляете и унижаете мою будущую невесту! Августина не будет белой рабыней или любовницей, она будет моей женой!
Они оба уставились на него, лишившись дара речи.
– Моей возлюбленной спутницей жизни, матерью моих сыновей. – Он жадно потер руки. – Многих, многих сильных сыновей. Они будут возносить молитвы, приносить жертвы, бить поклоны. Они проложат мне путь в нирвану.
Грейс и Рубен обменялись взглядами полного взаимопонимания. Они имели дело с психом, по которому плакала смирительная рубашка.
А на него между тем опять накатил приступ тошнотворной нежности.
– Августина, обожаемая моя, я дам тебе все, что пожелаешь – все! Моя королева, моя богиня, в моем доме не будет никого выше тебя по положению! Богатые наряды, бесценные украшения, армия слуг в полном твоем…
– Деньги?
Уинг оторопел и уставился на нее с открытым ртом.
– Как насчет денег? – еще суровее переспросила Грейс.
– Да-да, деньги, а еще…
– Сколько?
– Сколько пожелаешь! И все…
– На моем собственном счету? Открытом на мое имя?
Ей хотелось знать, как далеко он готов зайти. После недолгих колебаний он сказал:
– Да, хорошо.
– Сто тысяч долларов, – безжалостно продолжала Грейс. – На личном счету. Чтобы на нем стояло только мое имя, и больше ничье!
Уинг расплылся в улыбке от уха до уха, заранее предвкушая счастливый конец.
– Ну, конечно, – с готовностью согласился он.
– Эй, полегче! – возмутился Рубен, старательно подыгрывая ей. – А как же я?
Улыбка исчезла с лица Уинга.
– А при чем здесь вы?
– Как насчет нашей сделки? – Если Августина согласится стать моей женой, я готов вступить в партнерство с вами и с. доктором, мистер Смит. Скоро, возможно, уже завтра, доктор Хэйес нанесет визит на таможню и оформит перевод груза на склад, которым вы так своевременно обзавелись. Мой Главный Оруженосец будет повсюду его сопровождать: сначала в банк, потом на таможню. Доктор ни на минуту не останется наедине с моими деньга-. ми; любая попытка скрыться с ними будет не только бесполезной, но – я должен вас предупредить – и очень опасной.
Грейс повесила голову. Вот и все. Конец всем планам и радужным надеждам. В глубине души она с
