если Касс пострадает, я это сделаю!
Его голос понизился, глаза грозно прищурились.
– Ведь тебе всегда было наплевать на меня, верно? Все было притворством с самого начала. Все эти годы я боготворил тебя, Бога молил, чтобы ты вернулся, а ты ни разу даже не подумал обо мне. Я уверен, ты бы даже имени моего не вспомнил, если бы не придумал, как меня можно использовать!
– Это не правда! – Голос Куинна задрожал. – Я всегда желал тебе только самого лучшего.
– Лжец! Ты просто не способен говорить правду.
– Готов признать, я считал твой брак ошибкой, но…
– И поэтому ты его разрушил.
– Я надеялся, что ты рано или поздно опомнишься и поймешь, что она тебя не стоит. Филипп, она не чиста, она тебе не пара, неужели ты не понимаешь? Ты должен был жениться на Клодии, вот женщина, достойная…
– О чем, черт возьми, ты говоришь?
Лицо Риордана было обезображено гневом, его руки тисками сжались на тощих плечах Куинна.
– Как ты себе все это представляешь? Куда она должна была подеваться, если бы ты преуспел? Ты бы хотел, чтобы она просто испарилась в воздухе?
– У нее были деньги. Она собиралась покинуть страну!
Свирепо оскалив зубы и рыча, как зверь, Риордан начал трясти Куинна за плечи.
– Да кто ты такой? Кем ты себя возомнил? Богом? Это моя жизнь! Ты думал, что игрушку себе завел? Сторожевого пса для короля и его министров? Своего человека в парламенте, всегда готового к услугам? Ты даже жену сам для меня выбрал!
С этим Куинн не стал спорить.
– Очень скоро, Оливер, тебе придется рассказать своим хозяевам всю правду, потому что иначе их ждет неприятный сюрприз. Сообщи им, что из-за твоей глупости и непомерного самомнения они потеряли свою пешку.
Риордан вновь встряхнул Куинна.
– То, как ты поступил со мной, меня больше не волнует, друг мой; но из-за тебя пострадала Касс, и за это тебе придется заплатить, клянусь Богом.
Он еще раз толкнул Куинна спиной в стену и отпустил, а сам направился к двери.
– Погоди! Тебе нельзя идти туда. Остановись, ты все погубишь!
Риордан обернулся, не веря своим ушам.
– Что?
– Если ты пойдешь туда сейчас, ты только спугнешь Уэйда! Он опять отменит свой план, и все наши труды пойдут прахом!
Риордан едва не расхохотался, услышав это.
– И ты думаешь, это меня остановит? Касс у него в руках, сукин ты сын. Он убийца, и у него в руках моя жена!
Он вновь направился к двери.
– Стой!
Риордан уже взялся за ручку двери, но что-то в голосе Куинна заставило его замереть. Он медленно повернулся кругом и вздрогнул, но не слишком удивился, увидев в руке у Куинна пистолет, направленный ему в живот. В эту минуту что-то больно оборвалось у него в груди. Что-то омертвело, что-то было потеряно навсегда.
– Тебе нельзя туда идти. Она не пострадает. Мы арестуем его завтра при попытке взойти на борт корабля. Извини, Филипп, но действовать придется именно так. С ней ничего не случится.
Как ни странно, Риордан совершенно не чувствовал страха, зато с интересом подметил скрытую панику на лице Оливера.
– Я иду за ней, мой старый друг. Если хочешь остановить меня, тебе придется меня убить.
Не медля ни секунды, он пошел прямо на Куинна. Тот вскинул пистолет повыше и прицелился.
– Я выстрелю, клянусь тебе, я выстрелю! Не подходи ближе!
Риордан не остановился и даже не замедлил шаг.
– Стреляй.
Рука Куинна, державшая пистолет, задрожала, на лице у него выступил пот.
– Мне придется стрелять! Не вынуждай меня!
– Ну давай, стреляй.
Остановившись в одном шаге от Куинна, Риордан явственно расслышал его неровное, прерывистое дыхание и даже увидел, как капли пота собираются у него на верхней губе. Теперь пистолет был в нескольких дюймах от его груди. Очень медленно он протянул руку, обхватил пальцами холодный ствол и потянул на себя.
Куинн выпустил из рук пистолет. Его лицо дрогнуло.
– Будь ты проклят, Филипп, мы опять останемся ни с чем! Он уйдет от нас.
– Я думал, только это тебя и заботит, – вздохнул Риордан, внезапно ощутив слабость в коленях. – Что же ты не спустил курок?
Куинн долгое время не отвечал. Постепенно его угрюмое изможденное лицо аскета обрело свой обычный цвет.
– Возможно, я все-таки не такое чудовище, каким ты меня считаешь, – дрожащим голосом проговорил он наконец, расправляя сутулые плечи в жалкой попытке собрать остатки достоинства. – Но я же… я всегда желал тебе только самого лучшего. И хотя мне приходилось лгать – это по крайней мере было правдой.
– Ну допустим. Но есть и другое объяснение. Тебе просто духу не хватило в меня выстрелить. Твоя трусость оказалась сильнее фанатизма.
Риордан протянул Куинну пистолет рукоятью вперед, и тот удивленно заморгал.
– На, возьми его, у меня есть свой. – Он похлопал себя по жилету. – Надень сюртук, ты идешь со мной.
– Что?
– Освободить Касс будет не так-то просто, возможно, придется драться. Мне понадобится помощь, а, кроме тебя, никого нет. Но уж на этот раз ты пойдешь впереди. Так безопаснее. Никогда в жизни я больше не повернусь к тебе спиной.
– Филипп…
– Надень сюртук, Оливер. Поторапливайся.
Еще несколько секунд Куинн колебался, оставаясь в неподвижности, но что-то в лице Риордана, видимо, подсказало ему, что отказываться небезопасно. Засунув пистолет за пояс панталон, он пошел взять свой сюртук.
– Озябла, дорогая? Ну ничего, потерпи, осталось уже совсем немного. Позволь-ка я чуть-чуть затяну вот здесь… Вот так… Все. Ну как тебе?
Вовсе не холод заставил Кассандру задрожать, хотя в сыром каменном погребе можно было замерзнуть. Занозистые клепки грубо сколоченного бочонка впивались ей в колени, но она этого не замечала. Она уже не способна была ощущать что бы то ни было, кроме отчаяния.
– Здорово я это придумал, тебе не кажется? Сперва отца вешают по обвинению в измене, а потом и дочка следует за ним, причем за то же самое преступление. И тот же самый вид казни. Для тебя, разумеется, больше подошла бы гильотина, но у меня времени не было ее смастерить. Кстати, не такая это простая вещь, как кажется на первый взгляд. Приходится заниматься скучными вычислениями, рассчитывать балансировку и расстояние, соблюдать размеры. Иначе устройство просто не будет работать. Во всяком случае, не с первого раза. Приходится повторять снова и снова… ну, словом, жуткое зрелище. Виселица гораздо лучше и надежнее, уверяю тебя. В чем дело, дорогая? Ты что-то сказала?
Стоя коленями на днище перевернутого бочонка, Кассандра почти касалась плечами его краев. Уэйд так туго затянул петлю у нее на шее, что она едва могла повернуть голову, чтобы его увидеть. Свободный конец веревки Уэйд перебросил через потолочную балку прямо у нее над головой и закрепил на деревянном столбе справа от нее. И вот теперь он игриво дернул туго натянутую веревку, заставив Кассандру вскинуться всем телом, чтобы не задохнуться. С руками, связанными за спиной, она с трудом удерживала равновесие;
