– Нет, – ответил он через минуту, – попросите его подняться сюда. Да, Джон, вот еще что…
– Да, сэр?
Секретарь раскрыл дверь шире.
– Позовите сюда Бигля и скажите ему, чтобы дал мне одеться.
– Да, сэр.
– И еще я голоден.
– Все будет сделано, сэр.
Дверь закрылась, и Риордан вновь занялся бритьем. Он прищурился, глядя на себя в зеркало. Всего три часа сна в сутки, притом в середине дня. Нет, эта богемная жизнь его скоро доконает. Неужели седина стала еще заметнее? Он провел рукой по волосам, разглядывая свое отражение с явным недовольством. После того что ему пришлось пережить прошлой ночью, просто чудо, что он еще не облысел. Женщины постоянно твердили ему, что восхищаются серебряными прядями в его волосах, но Риордан давно уже начал сомневаться в их искренности. Обычно он торопился объяснить им, что седина появилась у него с двадцати лет. Теперь, когда ему было под тридцать, это звучало не столь уж утешительно. Ну и ладно, в конце концов, всегда можно начать носить парик.
Кто-то без стука открыл дверь, и в комнату ворвался сквозняк. Даже не оборачиваясь, Риордан догадался, что это Оливер, обозленный, как шершень.
– Итак, ты соизволил проснуться. Риордан повернулся с бритвой в руке.
– Я слишком долго спал? – осведомился он с едким сарказмом. – До самого утра мне пришлось возиться с пьяным баронетом; потом у меня было заседание парламентского комитета, оно продолжалось до полудня. Я не предполагал, Оливер, что два часа послеполуденного отдыха могут так сильно тебе досадить.
Куинн взмахнул рукой, словно учитель, стирающий не правильный ответ с доски.
– Речь не о том. Я хочу задать только один вопрос, Филипп: скажи мне, во имя всего святого, что на тебя нашло?
Стараясь не встречаться взглядом со своим старшим другом, Риордан повернулся обратно к зеркалу.
– Когда именно?
– Не надо играть со мной в игры.
Риордан положил бритву и взял полотенце, стараясь оттянуть время, а главное, стряхнуть с себя ощущение, будто он – нашкодивший мальчишка и сейчас гнев учителя обрушится на его несчастную голову. Двадцать лет прошло, подумал он, однако Оливер сохранил прежнюю власть над ним. Просто поразительно.
– Человек десять, не меньше, видели тебя с нею! – продолжал Куинн. – Как ты мог это допустить?
– Я думал, никто меня не узнает.
– Никто бы и не узнал, если бы ты не выставил себя напоказ, как ярмарочный фигляр! Может, ты решил… – Тут Куинн замялся, но все-таки выговорил:
– Совершить совокупление с ней прямо в общественном саду?
Риордан невольно рассмеялся.
– Такая мысль действительно приходила мне в голову, – признался он.
– Болван! Даже Уэйд видел, как ты ее тискал! Если ты собирался ее проверить, неужели нельзя было найти более укромное место?
Раздался стук в дверь. Это вернулся Уокер.
– Продолжай, Оливер. Можешь говорить при Джоне.
– Я задал тебе вопрос.
Дверь снова открылась. К величайшему облегчению Риордана, на этот раз вошел Бигль, его камердинер. При нем нельзя было говорить о делах. А следом за Биглем появилась хорошенькая белокурая горничная с подносом. Она поставила свою ношу на столик у кровати, смущенно краснея при виде внушительного полуобнаженного туловища хозяина, и сразу же ушла.
– Кто-нибудь хочет ко мне присоединиться? – спросил Риордан, указывая на поднос. Никто не ответил.
– Я уже подготовил для вас одежду в гардеробной, сэр, – удрученным тоном возвестил камердинер.
– Уже подготовили, Бигль? Очень мило с вашей стороны. Спасибо, можете идти.
– Да, сэр.
Камердинер откланялся и вышел.
– Я все еще жду ответа, – напомнил Куинн.
Риордан подошел к подносу, взял оттуда мясной рулет и откусил сразу чуть ли не половину. Медленно жуя, он уставился на Куинна. Уокер стоял в стороне, заложив руки за спину, как всегда скромный и незаметный. Наконец Риордан прожевал и проглотил кусок пирога.
– Так о чем ты спрашивал? Куинн задохнулся от возмущения.
– Наш план погублен, и все из-за тебя! Как она теперь сможет завязать роман с Уэйдом, когда все думают, что у нее роман с тобой?
– Положение и в самом деле щекотливое, – согласился Риордан, не проявляя ни малейших признаков раскаяния. – Но мне с самого начала казалось, что не стоит использовать мисс Мерлин. Это была неудачная мысль.
Куинн круто повернулся к секретарю:
– Будьте добры, Уокер, оставьте нас одних на несколько минут.
Риордан начал возражать, но Куинн настоял на своем. Секретарь извинился и вышел.
– А теперь послушай, – начал Куинн.
Держа в руке недоеденный рулет, Риордан направился в гардеробную, но скрыться от Куинна и там не удалось. Сбросив полотенце, он потянулся за батистовой рубашкой, приготовленной для него заботливыми руками Бигля.
– А я-то думал, что подобного рода поведение ты похоронил в далеком прошлом. – Тонкий голос Куинна прерывался от возмущения. – Что произошло?
Риордан натянул панталоны, стараясь не встречаться глазами с собеседником.
– Ничего не произошло, – ответил он угрюмо. – Она подвернулась под руку. Она была согласна. Вот и все. Бога ради, Оливер, пойми наконец: я всего лишь человек.
Куинн покачал головой.
– Я разочарован, Филипп. Я был уверен, что подобного рода женщины тебя больше не привлекают.
Риордан внезапно замер, не застегнув и половины пуговиц.
– Что ты имеешь в виду? Какого рода женщины? – спросил он очень тихо, Куинн взглянул на него с удивлением.
– Ты прекрасно знаешь, какого рода женщин я имею в виду. Я думал, ты давно уже бросил эту привычку. Слушай, а ты часом не пил вчера вечером?
– Нет! – яростно возразил Риордан.
– Слава Господу хотя бы за это, Риордан повернулся кругом и в полном молчании завязал шейный платок, потом сел и принялся натягивать чулки.
– Из этой затеи все равно ничего бы не вышло, – начал оправдываться он. – Политика для этой девушки – просто темный лес. Ей ни за что на свете не убедить Уэйда, будто ее интересует революция.
– Это можно было бы исправить. В конце концов, она вовсе не глупа.
Риордан пожал плечами.
– Ничего не выйдет. Уэйд раскусил бы ее в минуту, – убежденно заявил он.
– Оставим на время ее политические взгляды. Какое у тебя сложилось впечатление о ней? Хватило бы ей… ну, скажем, обыкновенной житейской хитрости, чтобы задурить ему голову?
На этот раз Риордану потребовалось много времени для ответа. Он надел башмаки, застегнул на себе жилет и камзол, потом провел пятерней по волосам, глядясь в зеркало на распахнутой дверце гардероба, и наконец вновь повернулся кругом,
– Я не уверен.
Куинн нахмурился.
