– Ну хорошо – не хочу. Мне очень жаль, но теперь все изменилось.
Лицо Куинна оставалось бесстрастным.
– Ты сам изменился, Филипп.
– Да уж надо полагать, – улыбнулся Риордан. Куинн не ответил на улыбку.
– Это из-за того, что ты теперь женат, не так ли?
– Отчасти да. Касс сыграла свою роль, и притом немалую.
Оказалось, что признаваться в этом удивительно легко.
– Но есть и еще кое-что, – продолжал Риордан. – Я наконец понял, чего хочу добиться в жизни и как могу сослужить службу своей стране. Для этого не нужно играть роль повесы и докладывать тебе о каждом неосторожном слове, которое мне удастся перехватить. Черт побери, Оливер, мне скоро стукнет тридцать! Я могу принести больше пользы иным способом, я в этом уверен. Неужели ты этого не понимаешь?
– А ты и впрямь возомнил о себе, как я погляжу! Одна хорошо принятая речь, и уже голова кругом пошла от успеха…
– Не стоит все сводить к одной хорошо принятой речи, – холодно перебил его Риордан.
Куинн поднялся на ноги. Все его члены были сведены судорогой, обычно бледные щеки порозовели. Риордан вдруг понял, что его друг в ярости.
– Может быть, и так, но я спрашиваю себя: что нам за польза от самых прекрасных реформ на свете, – Куинн уже почти кричал, – если силы хаоса восторжествуют и наш монарх будет убит?
Он с трудом перевел дух и понизил голос:
– Черт побери, Филипп, ты мне нужен! И ты, и твоя жена. Неужели не понимаешь? Уэйд нас перехитрил. Мы должны узнать, что он теперь задумал, каковы его планы. Это вопрос жизни и смерти!
– Ты всерьез полагаешь, что я разрешу Касс снова встретиться с ним?
– Ей придется с ним встретиться! Она единственная… Риордан тоже вскочил на ноги.
– Об этом не может быть и речи! Уэйд знает, что его выдали…
– Да, но он не знает, что это она его выдала. О его плане могли знать многие.
– А если ты ошибаешься? Вдруг он никому ничего не сказал, кроме нее? Вдруг это была ловушка? И ты хочешь, чтобы я опять послал ее к нему? Я этого не позволю. И хватит спорить, Оливер, это мое последнее слово.
Раздался стук в дверь.
– Да! – сердито крикнул Риордан. Он думал, что это опять один из слуг, но оказалось, что Уокер.
– Извините, сэр, посыльный только что принес вот это. Он ждет ответа.
– В такой час? – удивился Риордан.
Взяв конверт, протянутый ему Уокером, он прочел свое имя, выведенное хорошо знакомым почерком леди Клодии Харвеллин, и у него возникло странное чувство, будто все это уже происходило с ним раньше. Он открыл и прочел коротенькую записку.
Риордан поднял голову.
– О Господи.
– В чем дело? – встревожился Куинн.
– Это Клодия. Несчастный случай в Сомерсете. Вся ее семья погибла. Она сама ранена.
– Мне очень, очень жаль, Филипп.
Риордан подошел к маленькой конторке с письменными принадлежностями, стоявшей в нише, и набросал торопливый ответ. Протянув записку Уокеру, он сказал:
– Передайте это посыльному и дайте ему денег.
Уокер вышел из гостиной.
– Ты поедешь к ней? – спросил Куинн.
– Придется.
Риордан прошелся между камином и дверью, рассуждая вслух на ходу:
– Дебаты по бюджету займут следующие три дня. Сегодня понедельник. Раньше пятницы Берк и другие не откроют полемики по нашему биллю. К тому времени я успею вернуться. Поеду завтра утром.
Он замолчал и уставился в пространство, вспоминая лорда Уинстона Харвеллина и леди Алисию, его мать. Милые, добрые, славные люди, прекраснейшие представители английской аристократии. Ему будет не хватать их обоих.
– Что ты скажешь своей жене?
– Что ты имеешь в виду? Я скажу ей…
Риордан запнулся, кое-что припомнив, и слегка покраснел.
– Ты хочешь сказать, из-за Клодии?
– Ну да. Мне кажется, может возникнуть неловкость. Конечно, это не мое дело…
Возникла небольшая пауза.
– Если тебе не хочется упоминать о Клодии, почему бы не сказать ей, что ты едешь в Корнуолл навестить отца? Ведь он болен, не так ли?
Риордан сунул руки в карманы.
– Черт возьми, Оливер, я не хочу ее обманывать.
– А-а-а, – протянул Куинн. – Ну, как знаешь.
– Ас другой стороны… – заколебался Риордан. – О, черт, я сам не знаю, что мне делать.
– Решай сам. Поступай, как считаешь нужным. Ну что ж, – Куинн подошел и протянул ему руку, – уже поздно, мне пора идти.
– Оливер, если ты считаешь, что я тебя подвел, поверь, я глубоко сожалею, – тихо сказал Риордан, пожимая руку друга. – Я не забыл своего обещания и думаю, ты знаешь, как много значит для меня твое мнение. Но я действительно убежден, что в своем новом качестве смогу сделать больше для страны – и для монархии тоже, – гораздо больше, чем когда-либо надеялся послужить ей в прежнем обличье.
Куинн воспринял его слова неожиданно мягко.
– Ты несомненно прав. Просто мне придется привыкнуть к этой мысли. Я становлюсь стар и с трудом приноравливаюсь к переменам.
– Вздор, ты вовсе не стар, – Риордан дружески хлопнул Куинна по плечу.
Никогда прежде им не приходилось выражать друг другу свою привязанность столь фамильярными жестами. Уже у дверей Куинн вдруг обернулся, словно осененный внезапной мыслью.
– Хочешь, я загляну к Кассандре, пока тебя нет? Проведаю ее, просто чтобы убедиться, что с ней все в порядке.
Его слова удивили и глубоко растрогали Риордана.
– Я был бы очень рад. Спасибо тебе, Оливер. Ты даже не представляешь, как мне хочется, чтобы вы с Касс стали друзьями.
Куинн ничего не сказал в ответ. Он лишь улыбнулся.
Поднявшись наверх, Риордан распахнул дверь спальни и вошел. Постель была раскрыта; платье Касс висело на спинке стула, под ним стояли ее туфли, а чулки были сложены на сиденье. Из гардеробной доносились негромкие голоса. Он прошел туда, открыл дверь и встал на пороге, никем не замеченный, глядя, как Клара расчесывает на ночь волосы его жены. Касс была в ночной рубашке и пеньюаре. Вдруг она заметила его. На долгий миг их взгляды скрестились в зеркале.
Клара перевела взгляд с хозяйки на хозяина и обратно, многозначительно подняла брови, положила щетку на туалетный столик и вышла, не говоря ни слова.
Кассандра взволнованно следила за лицом мужа. У него что-то было на уме, но он не выглядел ни
