гг. количественные объемы экспорта и импорта выросли почти на одну и ту же величину. Но так как ревальвация юаня способствовала сравнительному удорожанию экспорта и сравнительному удешевлению импорта, то в результате – ввиду параллельного движения того и другого в терминах количественных объемов – все это привело к увеличению положительного сальдо торгового баланса Китая.
Поэтому надо отклонить как неверные утверждения администрации США, будто ревальвация юаня приведет к сокращению положительного торгового сальдо Китая, по крайней мере в краткосрочной и среднесрочной перспективе (каковая и важна в контексте борьбы с финансовым кризисом).
Какие выводы можно сделать из этого под углом зрения состояния мировой экономики? Если исходить из того, что наблюдается на самом деле, последствия ревальвации юаня по отношению к доллару могут быть весьма неприятными для нее в краткосрочной и среднесрочной перспективе. Можно предположить, что вызванное такой ревальвацией удорожание китайского экспорта повлечет за собой его некоторое, хотя и не слишком большое, сокращение, и что спрос Китая на импорт параллельно замедлится. Последует новое увеличение положительного сальдо внешней торговли – главным образом за счет удешевления китайского импорта. В общем и целом, все это приведет к сокращению того благоприятного влияния ('эффекта локомотива'), которое экономика Китая (прежде всего за счет относительного роста спроса на импорт) оказывала на целый ряд стран во время финансового кризиса.
Неудивительно, что удорожание китайского экспорта по отношению к его импорту окажет негативное воздействие на экономику таких ведущих поставщиков сырьевых товаров, как Австралия и Бразилия. Но данные торговой статистики показывают, что такие сдвиги окажут неблагоприятное влияние и на мировую экономику в более широком смысле.
Поэтому заявления администрации США о благотворности ревальвации юаня просто несостоятельны. Ревальвация юаня замедлит рост экономики Китая, что обеспечило бы конкурентные преимущества США, но ущерб будет нанесен не только Китаю, но и всей мировой экономике в ее попытках выйти из нынешнего финансового кризиса.
Политика Китая и России в отношении обменного курса валют
Китай до настоящего времени не поддавался на уговоры и давление Соединенных Штатов, призывающих к резкому или чрезмерному повышению курса китайской валюты. В более долговременной перспективе курс юаня будет, конечно, повышаться по мере повышения уровня производительности экономики Китая. Но китайское правительство не соглашается идти на такое повышение преждевременно или в больших масштабах.
Здесь я снова позволю себе сделать отступление: политика Китая в этом отношении представляется мне более здравой, чем политика российского правительства. Цель, которую преследует Китай в этом отношении, заключается не в том, чтобы наращивать положительное сальдо во внешней торговле. В самом деле, его избыточные объемы влекут для экономической политики Китая неблагоприятные последствия. Аккумулируются большие валютные резервы в долларах США, которые в долговременной перспективе, ввиду ревальвации юаня, будут девальвироваться с большими убытками для Китая. Как было показано, и до 2005 года китайская экономика развивалась столь же быстрыми темпами, как и сегодня, хотя торговый баланс и не имел тогда столь крупных положительных значений.
К чему привело поддержание относительно низкого курса валюты в Китае, так это к существенному повышению доли экспорта в структуре ВВП (а до 2004 г. в нем была в равной мере высока и доля импорта). Это значит, что китайская экономика в высокой степени включена в международное разделение труда, которое, как было показано, есть самое могущественное средство экономического роста и роста производительности. Выходя на международные рынки, Китай, в частности, получает возможность добиваться исключительных эффектов от роста масштаба производства.
Российское правительство, напротив, как правило, ставило себе целью держать курс рубля на относительно высоком уровне – оно отказывалось проводить политику удержания курса на как можно более низком уровне. Такой подход одобряют даже некоторые российские экономисты, которых я хорошо знаю и глубоко уважаю. Это – ошибочная политика. Завышенный курс рубля делает почти все сектора российской экономики, за исключением энергетики и сырьевых отраслей, неконкурентоспособными на мировых рынках.
Острая проблема состоит в том, что, как крупный производитель и экспортер нефти, Россия склонна отдавать предпочтение высокому обменному курсу валюты, но это создает труднопреодолимые проблемы для других секторов экономики. Вместо того чтобы поддерживать высокий обменный курс, России следует, по стратегическим соображениям, добиваться по возможности его снижения – ради повышения конкурентоспособности максимально большего числа отраслей своей промышленности.
Политика Китая основывалась на понимании, что надо держать курс своей валюты на низком уровне, чтобы как можно более широкий круг отраслей экономики мог ориентироваться на экспорт. С этим связаны и другие направления политики Китая, как-то политика инвестирования финансовых ресурсов в собственную экономику посредством государственных рычагов и каналов; в частности, в инфраструктурные проекты, способствующие подъему производительности всей экономики.
Я не знаю, многие ли из здесь присутствующих бывали в Пекине, Шанхае и других китайских городах. Но – если не считать чудесного московского метро – уровень инвестиционной активности в Москве и других городах России не идет ни в какое сравнение с теми вложениями в инфраструктуру и технологические процессы, которые наблюдаются в Китае. И объясняется эта разница тем, что в своей инвестиционной политике Китай не полагается лишь на рынок. В этой политике, как было отмечено выше, широко задействованы ресурсы государства.
Сокращение уровня инвестиционной активности
Вторая цель американской политики в конкурентной борьбе с Китаем состоит в том, чтобы побудить или заставить его снизить уровень расходов на инвестиции. Объясняется это тем, что, как было показано выше, капиталовложения – это второй по значимости (после разделения труда) фактор экономического роста. Если США смогут убедить или заставить Китай сократить темпы инвестиций, как это было сделано в отношении Японии в 70-х годах ХХ века и Юго-Восточной Азии после 1997 года, тогда китайская экономика не сможет развиваться прежними семимильными темпами.
В некоторых американских кругах это желание 'окоротить' инвестиционную активность Китая принимает даже несколько забавные или прямо странные формы. В 'Уолл-Стрит Джорнал', деловой газете с безупречной репутацией, появилась статья, автор которой доказывал, что нам нужны в Китае 'левые силы', и призывал создавать в Китае левые и воинственно настроенные профсоюзы, которые озаботились бы подъемом уровня потребления (что должно вести к сокращению инвестиций). Но само собой разумеется, публикация такой статьи мотивировалась вовсе не желанием содействовать развитию левого профсоюзного движения в мировом масштабе, а желанием замедлить рост китайской экономики!
По вопросу о соотношении потребления и инвестиций не должно быть никакой неясности. Долгосрочной целью экономического роста является обеспечение устойчивого уровня потребления для населения. В настоящее время Китаю надо увеличивать свой внутренний спрос – что означает стимулирование и внутренних инвестиций, и внутреннего потребления. В стратегическом же плане экономическая политика Китая, как и любой другой страны, должна быть нацелена на достижение по возможности максимально высокого уровня потребления населением страны. Быстрее всего этого можно добиться за счет ускоренного роста экономики страны, а не создания искусственного крена в сторону потребления, который решительно обвалит уровень инвестиций и таким образом замедлит экономический рост
Масштабы задачи, с которой сталкиваются США в попытке заставить Китай снизить его темпы роста капиталовложений, были продемонстрированы выше в диаграммах, где сравнивались уровни инвестиционной активности в разных странах. Чтобы еще яснее показать характер проблемы, на рис. 51 приводятся данные о темпах роста капиталовложений в Китае в % от ВВП.
Вспомним, насколько важен уровень инвестирования как фактор роста экономики – выше на рис. 31 мы уже сравнивали уровень инвестирования в экономике США с уровнями инвестирования в Китае и Индии, второй (после Китая) по темпам роста экономике мира. На рис. 52 приводятся данные об ускорении экономического роста Индии в связи с повышением уровня инвестирования в этой стране.
Третий финансовый кризис в Азии – 2008
