Читатель это оценил — отсюда и относительно высокие баллы.
Хвостовым вагоном в этом списке оказался роман Крапивина 'Сказки о рыбаках и рыбках', написанный, безусловно, профессионально, но без принципиальных находок. При богатейших аранжировках 'Клинков максаров' и 'Сумерек мира' незатейливая и порядком заигранная мелодия Крапивина безнадежно проигрывает… Как и строгая традиционность 'Повелителя марионеток' Казменко.
Теперь аутсайдеры. Обратите внимание: я называю аутсайдерами позиции, указанные в пяти или менее бюллетенях. Это романы Слаповского (11 очков), Громова, Столярова (по 10 очков) и Дашкова (6 очков). Пестрая, однако, компания. Андрей Михайлович — и дебютанты… Похоже, 'Мышиный Король' публикой просто не был прочитан — прежде крупные произведения Столярова устойчиво держались в верхних строчках популярности…
Совершенно особая история с романом Куркова. 'Бикфордов мир' получил малую Букеровскую премию — и оказался упомянут лишь в семи бюллетенях при голосовании на присуждение 'Интерпресскона'. Примем как данность, что вкусы фэндома не совпадают со вкусами жюри Букера — и успокоимся на этом…
Многострадальный 'Катализ' Скаландиса, 'Я — не я' Слаповского и 'Я — Мышиный король' Столярова. Собственно, именно за счет именно таких романов, литературно в высшей степени значительных, но очень немногими читаемых, номинационные списки и раздуваются до полутора-двух десятков позиций… И если бы было принято решение ограничить число позиций в номинационном списке, то, скорее всего, вылетели бы именно эти — 'аутсайдеры'…
Теперь обратимся к списку повестей. Победа 'Знака Дракона' Сергея Казменко выглядит вполне закономерной — по количеству первых мест эта повесть безусловно лидирует. По очкам победа Казменко уже явно не так убедительна, а по количеству упоминаний в бюллетенях повесть Успенского даже вышла вперед ('Знак Дракона' указан в 40 бюллетенях, 'Дорогой товарищ Король' — в 46, 'Ночь навсегда' Щеголева — в 41).
Меня поразило, как много голосов было отдано за повесть Щеголева — которая внешне даже не пытается выглядеть фантастической. Тем не менее, 'Бронзовая Улитка' и третье место по результатам голосования… Просто фантастика.
Водораздел между лидерами и аутсайдерами в этой категории голосования вполне отчетливо заметен — это две повести Г.Л.Олди, по результатам голосования прочно обосновавшиеся в середине списка. Добавьте к этому приблизительно сходную оценку, выставленную публикой их 'Сумеркам мира'. С одной стороны, это знак того, что автор (авторы) уже заработали себе имя, а с другой — что нынешняя публика ориентируется приблизительно на его (их) уровень прозы.
В устойчивых плюсах также авторские дуэты Брайдера и Чадовича и Буркина и Лукьяненко. Прекрасная, на мой взгляд, повесть Фирсова набрала удивительно немного — 34 очка, и соседствует в нижней половине списка с интеллектуальной прозой Слаповского, Анатолия Кима и Павла Амнуэля.
Рассказы — снова три явных лидера (Лукьяненко, Штерн и Казменко). Ступенькой ниже Николай Романецкий и Лев Вершинин. По-настоящему яркие рассказы есть и в нижней части списка например, рассказы Алферовой, Маевского, Трускиновской…
А вот с критикой ситуация почти катастрофическая. Изданная минимальным тиражом книга Рыбакова казалась единственным более-менее явным претендентом на получение 'Интерпресскона' но то ли показалась читателям слишком сложной, то ли просто не попала в руки большинству голосовавших — как, впрочем, и монография Б.Ланина. Появление в списке этой категории повести Штерна и рассказа Пелевина тоже вызвало ряд вопросов — несмотря на несомненные достоинства этих произведений, вовсе не очевидно, что это скорее критика/публицистика/литературоведение, нежели художественная проза… Пожалуй, получившая 'Интерпресскон' статья Вадима Казакова порождает в этом смысле меньшие сомнения: по крайней мере, этот материал написан в форме рецензии — пусть даже рецензии на книгу несуществующую, но зато впрямую касающуюся текстов реальных повестей Стругацких…
Выводы.
Первое. С ростом числа изданий фантастики отечественных авторов результаты голосования становятся все более непредсказуемыми. Если в голосовании и далее будут принимать участие около сотни человек, то влияние случайных факторов на результат будет расти прямо пропорционально накалу конкуренции произведений. В общем-то, премия и сейчас чем-то напоминает лотерею; в будущем это станет еще более заметно. Не думаю, что с этим нужно что-то делать — игра есть игра, и не стоит воспринимать проигрыш в ней с трагизмом несчастного Лира ('…Люди — мухи. Нам боги любят крылья обрывать…').
Второе. А вот с активным влиянием тусовочных ветров на результаты голосования нужно что-то делать уже сейчас. Тусовка один из тех случайных факторов, которые поминались в предыдущем абзаце. 10 очков у романа Столярова — 127 очков у повести Щеголева… Да, сопоставление это некорректно (хотя бы потому, что вещи эти голосовались по разным категориям), но все-таки: по сложности, по настроению, по впечатлению — *как мне кажется* — это произведения более-менее равноценные. И не сыграла ли здесь злую шутку прошлогодняя ругань, начавшаяся на Интерпрессконе и подхваченная 'Двестями'?
Другой пример — на этот раз более умозрительный. Допустим, выйдет повесть у Вохи Васильева, которого, кажется, фэндом неосознанно готовит в сменщики Завгороднему на посту фэна # 1. Васильев — человек золотой, кто бы спорил, и симпатяга, и все такое прочее… Но вот представьте: выходит его повесть. Как вы думаете, на какую строчку ее, эту повесть, поставит голосование участников Интерпресскона — и что повлияет на это голосование больше: достоинства самой повести — или вохина настежь распахнутая душа?
Третье. Надо, наконец, окончательно отказаться от слова 'объективность' в отношении литературных премий. Объективными они не будут никогда. Пытаясь снять влияние субъективных факторов на результаты голосования, мы получим не приближение к некоей абстрактной объективности, но усреднение результатов. Усреднение по всем параметрам. Сгладим зависимость между литературным уровнем книги и ее шансами получить премию. И не более.
Четвертое. Ужасно, что практически никто не отслеживает публикации фантастики в периодике. Если пять-шесть лет назад КАЖДЫЙ уважающий себя фэн долгом своим считал выписывать 'Уральский следопыт', 'Химию и жизнь', 'Знание — сила', 'Технику — молодежи' и 'Книжное обозрение', то нынче… — И-эх! Где ж на все денег взять? — Да хоть бы на один комплект для номинационной комиссии! — Дык… и на один комплект денег нету… — А спонсоры? Где спонсоры?!! — Дык…
Все нынче упирается в этот 'дык'. К сожалению.
В общем, мое почтение — да на ваше прочтение.
Вечный думатель
Максим Стерлигов
Издательства в условиях рыночных отношений
(C) М.Стерлигов, 1995
Сложившуюся сейчас в сфере книгоиздания и книготорговли ситуацию можно охарактеризовать так:
1. Резкое падение спроса на книжную продукцию, обусловленное снижением жизненного уровня основной массы потребителей этой продукции и падением интереса к книге как к духовной ценности.
2. Усиление борьбы за рынки сбыта между книготорговыми фирмами; расширение ими количества потребителей своего товара посредством установления деловых связей с мелкооптовыми торговцами в отдаленных районах страны.
3. Быстрое изменение конъюнктуры рынка.
4. Непрерывный рост стоимости полиграфматериалов и полиграфических услуг.
