3. Не следует ли из предыдущего вопроса, что Борис Натанович Стругацкий, как правило, принимает точку зрения Андрея Михайловича Столярова?
(Вариант для И.В.Можейко: Вы высказывали серьезные претензии к работе номинационных комиссий премий 'Бронзовая улитка', 'Интерпресскон' и 'Странник' относительно того, что 'Река Хронос' попала в номинации, а 'Любимец' нет. Не могли бы Вы повторить Вашу аргументацию для читателей нашего журнала?)
4. Как Вы относитесь к тому, что Александр Щеголев в своей статье озвучил давно существующее в фэндоме мнение: Андрей Столяров считает себя фигурой номер один в отечественной фантастике и воздвигает себе пьедестал на литературном авторитете Стругацких?
5. Расставьте, пожалуйста, перечисленные в алфавитном порядке литературные премии в области фантастики в порядке убывания их престижности — на Ваш взгляд, конечно: 'Аэлита', 'Беляевская премия', 'Бронзовая улитка', 'Великое кольцо', 'Интерпресскон', 'Странник'. Поделитесь своим мнением о каждой из них.
6. Насколько обоснованы, с Вашей точки зрения, высказывания о том, что премия 'Странник' наиболее объективно отражает литературную значимость номинируемых произведений? Как, в этом контексте, выглядит неучастие романа Вячеслава Рыбакова 'Гравилет 'Цесаревич', лауреата 'Бронзовой Улитки' и 'Интерпресскона', в финальном голосовании по 'Страннику'?
7. Насколько, на Ваш взгляд, реальна возможность того, что премию 'Странник' получат авторы, пишущие фантастику на иных эстетических принципах, нежели Столяров и Лазарчук? Например: Логинов, Щеголев, Тюрин, Сергей Иванов, Штерн, Брайдер и Чадович, Лукьяненко, Вершинин — те авторы, произведения которых вызывают устойчивый интерес у читателей?
8. Если декларируется, что 'Странник' — наиболее престижная премия в Российской фантастике, причем вручается она только авторам, пишущим в строго определенной манере, то не является ли это прямой попыткой объявить это направление в фантастике генеральным и наиболее приоритетным — и косвенной попыткой заставить и других авторов писать в той же манере? И нельзя ли это расценить как подавление свободы творчества?
9. В жюри премии 'Странник' входят авторы, пишущие в диаметрально противоположных направлениях — достаточно сравнить прозу Столярова и Лукиных, прозу Успенского и Рыбакова, чтобы в этом не осталось никаких сомнений. При этом 'Странник' провозглашается премией совершенно конкретного направления в фантастике — направления, отождествляемого обычно с работами Столярова. Не кажется ли Вам, что создалась парадоксальная ситуация: писатели вынуждены оценивать произведения, исходя из чуждых им эстетических принципов?
10. Расцениваете ли Вы приглашение в жюри премии 'Странник' как признание Ваших литературных заслуг — либо же оно вызвано иными (конъюнктурными или политическими) соображениями?
(Вариант для Б.Н.Стругацкого: Насколько совместимо, с Вашей точки зрения, Ваше участие в жюри двух совершенно разных премий в области фантастики — ведь Вы попадаете в ситуацию, когда Вы вынуждены отдавать голос за два совершенно разных произведения, определяя в каждом случае лучшее, с Вашей точки зрения, произведение года? И какая из двух Ваших ипостасей — члена жюри 'Странника' или члена жюри 'Бронзовой улитки' — наиболее точно отражает Ваше мнение?)
(Вариант для А.Е.Черткова: Андрей Евгеньевич, почему в бюллетене, выданном члену жюри премии 'Странник' Борису Натановичу Стругацкому, не была вычеркнута повесть С. Ярославцева 'Дьявол среди людей', к написанию которой Борис Стругацкий имеет непосредственное отношение — хотя это и запрещено Положением о премии?)
(Вариант для Н.Ю.Ютанова: По каким принципам приглашались члены жюри премии 'Странник': по литературным заслугам, по конъюнктурным соображениям, по личным пристрастиям? По каким причинам не вошли в жюри Михаил Веллер, Борис Штерн, Виктор Пелевин, Ольга Ларионова, Евгений Войскунский, Владислав Крапивин, Владимир Покровский, другие авторитетные авторы?)
11. Почему, как Вы полагаете, на церемонию присуждения и вручения 'Странника' не приехал такой чувствительный к этическим нюансам человек, как Кир Булычев? И это при том, что его участие в разработке Положения о премии и подготовке к ее присуждению было достаточно весомым: так, именно он предложил, чтобы в бюллетене для голосования, выдаваемом члену жюри, были вычеркнуты произведения самого этого члена жюри — и он настоял на этом… Вы полагаете, что его неприезд — случайность?
12. Как лично Вы относитесь к тому, что учредитель премии 'Странник' издательство 'Terra Fantastica' получило премию как лучшее издательство? Насколько, по-вашему, этична такая ситуация? Не следовало ли издательству 'Terra Fantastica' отказаться от включения себя в номинации?
13. Юрий Флейшман публично заявил, что воспринимает вручение премии 'Странник' как намеренное оскорбление фэндома и лично его, как фэна. Не опасаетесь ли Вы, что это мнение разделяет значительная часть активного фэндома? Признаете ли Вы факт намеренного оскорбления читателей фантастики со стороны жюри и учредителей премии 'Странник'?
Андрей Чертков
Пятнадцать ответов на тринадцать 'неудобных' вопросов, включая два лирических отступления и не считая совершенно случайного эпиграфа
'Отсюда — и ощущение Апокалипсиса всякий раз после очередного поглощения тьмой кумира. Так было после смерти Пушкина ('Солнце русской поэзии закатилось…' Это при живых-то Жуковском, Боратынском, не говоря уж о Лермонтове, Тютчеве!). Достоевского, которого хоронили как последнего пророка, Толстого ('Вот умрет Толстой, и все пойдет к черту'). И кто говорил? Не Чертков какой-нибудь, а Чехов! Впрочем, действительно 'все пошло к черту', но не потому, что умер Толстой, а потому, что у нас не было великой национальной культуры — были лишь великие писатели'.
Прежде чем перейти к ответам на ваши 'неудобные' вопросы, многоуважаемые господа редакторы 'Двести' (не обессудьте, хлопцы, что обращаюсь к вам столь напыщенно — правила игры, сами понимаете), я хочу — а точнее, просто обязан, — сделать два, надеюсь, не очень больших лирических отступления. Без этого ответы мои, как мне кажется, будут читаться не совсем так, как должны бы читаться.
Лирическое отступление первое, длинное.
Признаюсь откровенно: я человек недалекий. Там, где другие видят коварный заговор, я вижу лишь дурацкое стечение обстоятельств. Где другие видят злой умысел, я вижу лишь досадную оплошность. Именно поэтому я считаю, что конфликт, возникший на 'Интерпрессконе' вокруг премии 'Странник' и доклада Андрея Столярова и который вот-вот может перерасти в настоящую войну, на самом деле не имеет под собой никакого идеологического, мировоззренческого основания, которое могло бы эту войну оправдать. Кстати, именно это обстоятельство и отличает нынешний конфликт от той 'войны', которая велась несколько лет назад между нами — фэндомом и писателями 'стругацковского' направления — и так называемыми
