подавления.
4) Восстановление свободы религии.
5) Амнистия членам коммунистической партии и политического аппарата, поскольку они не виновны в преступлениях против народа.
6) Освобождение политических арестованных из концлагерей и тюрем.
7) Возвращение в родные места высланных, если они того пожелают.
8) Ликвидация коллективизации.
9) Планомерный переход к индивидуальному земледелию и к частному землевладению.
10) Восстановление ремесел и торговли.
11) Введение социальной справедливости и защита производителей от всякого рода эксплоатации.
12) Мирное строительство, без большевиков и капиталистов, в соответствии с духом русского народа.
13) Сотрудничество всех народов Европы для правильно организованного обмена товарами и для предотвращения преступной войны.
Русские офицеры, солдаты и политработники!
Эти вопросы являются сейчас предметом обсуждения миллионов ваших товарищей и земляков, освобожденных об большевизма. С нетерпением ожидают они конца войны и конца бессмысленного уничтожения. Если вы помешаете продолжению войны, вы подготовите путь для мирного нового порядка и этим способствуете новому подъему нашего народа и нашей родины.
Сентябрь 1942 г.[9]
ПРИЛОЖЕНИЕ № 5
СОВЕЩАНИЕ
Фюрера с генерал-фельдмаршалом Кейтелем и генералом Цейцлеромти 8.6.1943 года в Бергхофе
Присутствуют: ФЮРЕР, Генерал-фельдмаршал КЕЙТЕЛЬ, Генерал ЦЕЙЦЛЕР, Генерал-лейтенант ШМУНДТ, Полковник ШЕРФ[10]
Начало 21 ч. 45 м.
Кейтель: В общем и целом мне представляется в настоящее время вопрос об отношении к военно-пленным, «вольно-помогающим» (хильфсвиллиге) и к национальным батальонам на Востоке следующим образом. Если я в чем либо не прав, то ген. Цейцлер сможет поправить. Вся пропаганда Власова, которую он, так сказать, сам по себе развил, является базой для нынешней нашей широкой пропаганды, известной под именем «Зильберштрайфен» (Просвет) и приноровленной для перебежчиков. С этой целью выпущены листовки, которые мы согласовали с Рейхсминистром Розенбергом или с министерством Востока. Они были обсуждены с ними слово в слово, он их подтвердил и одобрил. И тогда, в начале мая, эта кампания пошла, я бы сказал, полным ходом. Когда они перебегают, то их особенно хорошо принимают. Это — основа приказа № 13, который распространяется, как летучка.
Фюрер: Эту летучку я видел.
Кейтель: Приняты меры, чтобы перебежчики были помещены в особых лагерях и чтобы к ним было особо хорошее отношение:
Фюрер: Это вполне в порядке вещей.
Кейтель: Позже они могут записаться на различные роли, прежде всего, как нормальные рабочие, затем как «вольно-помогающие» (хильфсвиллиге) и, в третьих, в известных случаях, в национальные части.
Фюрер: Этого там нет.
Цейцлер: В летучке номер 13 этого нет.
Кейтель: Позже, в инструкции, это было сказано. Спустя известный срок они могут быть переведены. Это объявил генерал, командующий восточными войсками («Остгенерал». Б. Д.), я справлялся об этом. Если после определенного периода испытания они себя оправдают, они могут заявить о своем желании быть использованными этим путем и, при определенных условиях, они допускаются как в число «хильфсвиллиге», так и в национальные части. Вся эта широкая пропаганда покоится на прокламациях, выпускаемых и подписанных национальными, или национально-русским комитетом. И вот, в этих листках, наряду с тем, что мы всегда говорим: вас будут хорошо кормить, к вам будут хорошо относиться, вам дадут работу, вы вернетесь на родину, германский Рейх в будущем не сохранит системы большевизма, не сохранит системы отнятия земли (у крестьян) и т. п.; наряду со всем этим там ясно сказано еще следующее: перебегайте к нам; когда вы перебежите, то вы сможете поступить в национальную русскую освободительную армию. Это действительно там сказано.
Фюрер: Эту листовку следовало бы мне раньше показать.
Кейтель: Это необходимо сейчас исправить. Это один из тех пунктов, которые, без сомнения, не являются для людей решающими, но он все же играл известную роль.
Фюрер: Не надо этого так трагически принимать. Из всего этого я вижу только одно, что является для меня решающим: необходимо избежать того, чтобы создалось ложное представление у нас самих. Надо различать между пропагандой, которую мы делаем «там» и тем, что мы в конце концов сами делаем.
Кейтель: Что мы делаем в тылу нашего фронта.
Фюрер: И прежде всего, что мы сами думаем. Необходимо избежать того, чтобы в нашей среде, хотя в зародыше, укоренилось мнение, будто для нас возможно искать на этом пути компромиссного решения, вроде, скажем, того, что сделано в Восточной Азии, со «свободным» и «национальным» Китаем. В нашей среде имеются люди, которые мечтают о чем то в этом роде, но я должен при этом указать, что этот самый национальный Китай не дал до сих пор ни одного пригодного солдата.
Мы получили уже трагический урок во время 1-ой Мировой войны — я уже недавно указал на это — с поляками, где дело также началось сперва с как будто совсем безопасных польских легионов. Затем дело это внезапно весьма осложнилось. Одно должно быть нам ясно. Я всегда замечал, что есть очень немного людей, которые сохраняют ясную голову в часы кризиса, и не подаются каким либо фантазиям. Пословица, что утопающий хватается за соломинку, к сожалению, слишком верна, и она относится не только к утопающим, но ко всем людям, находящимся в опасности. Большая часть людей, находящихся в опасности, не видит больше вещи в их подлинном виде.
Я мог бы привести здесь доклады, полученные мною в свое время от Берндта в момент отступления, когда внезапно была потеряна реальная почва и заменена воображаемой. Это когда американцы или англичане высадились в Северной Африке: теперь, мол, наступил час, когда мы должны двинуться туда. Чистое безумие, против которого я тогда воспротивился, которое, однако, внезапно затуманило людей и, можно сказать, отняло у них спокойный и ясный разум. И таких людей у нас много.
В Розенберговской лавочке таких людей сидит в изрядном количестве, но, к сожалению, они имеются и в армии. Это бывшие балтийские дворяне, или вообще балтийские немцы. Но имеются и бывшие украинские эмигранты, которые обжились в Германии и, к сожалению, частью даже стали германскими гражданами. Они, естественно, радостно приветствуют немецкую освободительную армию, но они видят не наши национально-обусловленные цели — в глубине их души они думают о своих собственных целях. Так это было в 1915/16 году. Когда в 1916 году разразился большой кризис — провал Вердена на Западе, битва на Сомме, прорыв Брусилова на Востоке, нападение Румынии и т. д. — в этот момент все потеряли разум, в этом нет никакого сомнения и, в том числе, к сожалению, солдаты. Единственный человек, который выступил против этого был Бетман Гольвег, который долго пытался плыть против течения, но который был раздавлен военными аргументами. Позже Людендорф сказал: Мне было тогда сказано из военных источников, что я получаю 500000 человек, что оказалось неверным, и я оказался ложно информированным. Каждый думающий человек должен был бы сейчас же сказать: вы получите не 500.000
