тамошним служителям Кристуса. Говорят, он тоже всех жалеет. И Лейву хотелось скорее в новый поход. Морской ветер сдует с него эту блажь.
– Лучше не напоминай мне про мою дочь! – буркнул Тормод. – Я не знаю покоя с тех пор, как она ушла.
– А раньше ты знал покой? – Лейв усмехнулся. – Послушай, Белый Медведь, я слышал, будто ты ясновидящий. Ты должен знать, что теперь с ней.
– Да, иногда боги открывают мне истину, – задумчиво согласился Тормод. – Но мой дар таков, что мне открывается только доброе. Если бы с моей Березой Серебра все было хорошо, я бы знал об этом. А я ничего о ней не знаю!
– А что ты знаешь о нашей судьбе?
Тормод подозрительно посмотрел на Лейва:
– Я знаю кое-что. Но прости – об этом я скажу только вашему ярлу.
– Что ты хочешь сказать мне, Белый Медведь? – крикнул Эйрик. Непонятно, как он сумел расслышать слова корабельщика среди шума пира. – Уж не хочешь ли ты рассказать, где невеста Лейва, твоя дочь? что-то я давно ее не вижу.
– Лейв не беспокоится о ней, и тебе не стоит, – ответил Тормод. – А тебе, ярл, я хотел сказать о другом.
– О чем же? – спросил Эйрик и сделал знак своим людям, чтобы сидели потише. Заметно пьяный, Эйрик ярл раскраснелся, глаза его ярко блестели, движения стали суетливыми и размашистыми. – Рассказывай, Белый Медведь!
Тормод поднялся на ноги, чтобы его было лучше видно всем, приосанился.
– Люди в Альдейгье знают, что боги одарили меня даром ясновидения! – важно начал он. Оддлейв ярл кивнул, подтверждая его слова. – Но дар мой таков, что я знаю только доброе. И сегодня мне послано было видение. Я открою его тебе, Эйрик ярл. Но в обмен я попрошу тебя исполнить одну мою просьбу.
– Я клянусь исполнить ее, если твоя весть пригодится мне! – пообещал Эйрик. Держась за подлокотники кресла, он подался вперед, двигал бровями, пытаясь собраться с мыслями.
– Мне открылось, что вам не следует ходить на Белое озеро, – продолжал Тормод. – Я знаю, что со дня на день здесь будет конунг Висислейв с огромным войском. Все войско, которое он собрал для похода на бьярмов, он повернул сюда. Он уже давно имеет весть о твоем здешнем походе. И мой тебе совет: уходи, не дожидаясь его. Ты взял много добычи и хочешь взять еще. Но мудрые люди говорят: все знает тот, кто знает меру.
В гриднице настала тишина. Хмельные викинги соображали, что несет им весть старого корабельщика. Эйрик ярл нахмурился, щурил голубые глаза, звездами сиявшие на покрасневшем лице.
– Ты сказал, что боги подают тебе только добрые вести, – сказал он чуть погодя. – Эту же весть не назовешь доброй.
– Есть у меня ответ и на это, – сказал Тормод, здоровой рукой поглаживая бороду. – Эта весть зла для вас, но добра для меня. Она означает, что мой путь и моя судьба расходятся с твоими. Она означает, что ты с твоим войском уйдешь из Альдейгьи, а я останусь здесь. Об этом я хотел просить тебя, и боги открыли мне, что ты исполнишь мою просьбу. Да и как иначе – ведь ты поклялся!
Эйрик молчал, растерянно хмурясь, пытаясь проследить за мыслью старого хитреца.
– Ты был должен мне две марки, – сказал он наконец. – Стоимость твоей дочери, которую я подарил тебе. Та весть, что ты открыл мне, стоит двух марок. Бесчестно взять назад то, что подарил. Я не отступлюсь от своей клятвы, хотя лучше было бы, если бы ты попросил чего-нибудь другого. Но я благодарен тебе за твои мудрые советы. Отныне пусть у тебя будет новое прозвище—Добрые Вести. А чтобы ты не жалел о старом, я подарю тебе хороший подарок. Я заменю тебе одного белого медведя на другого.
Он сделал знак кому-то из своих людей. Викинги тихо гудели, обсуждая удивительную беседу. Оддлейв ярл сидел с застывшим каменным лицом. Он знал за Тормодом славу ясновидящего и верил его известию. Значит, со дня на день Эйрик ярл уйдет из Ладоги. И то, что за этим последует, для Оддлейва будет не легче самого набега. Но он сделал выбор с открытыми глазами. Ему выпал тот редкий случай, когда отказ от битвы требует гораздо больше мужества. Умереть легко. Труднее жить и делать то, что считаешь верным.
Вскоре в гридницу вошли двое викингов, с усилием волоча какой-то объемистый сверток. По знаку Эйрика ярла они развернули его, и все ахнули – это была огромная шкура, почти белая, с легким желтоватым налетом, с длинными прядями густого меха. Шкура белого медведя, огромное сокровище. Никому и во сне не могло присниться получить такой подарок.
Даже Тормод онемел, приоткрыв рот. Двое викингов разложили шкуру перед ним, и старый корабельщик ощутил острый приступ зависти к самому себе. Шкура белого медведя почти возмещала ему тот кошель серебра, который он получил от Ингольва за корабль и который в первый же день набега вернулся обратно к Ингольву.
– Пусть это останется тебе в знак моей дружбы, – сказал ему Эйрик ярл. – Сейчас ты не хочешь разделить мою судьбу, но помни: я не откажусь от дружбы с тобой и потом. Если здешним конунгам не понадобится твое искусство, приходи ко мне. Меня легко найти.
– Эй, Оддлейв ярл! – крикнул Ингольв, пока Тормод любовался подарком. – Погляди, как щедр Эйрик ярл! Если такой подарок он сделал корабельному мастеру, то как он одаривает своих воинов! Не хочешь ли и ты присоединиться к нам? Наш поход еще не закончен, в море много богатых островов и городов по берегам. Пойдем с нами!
– Пойдем с нами! – повторил и сам Эйрик ярл. – Здесь нам досталось три хороших морских корабля, те, что раньше принадлежали конунгу. Я отдам тебе один из них. И ты не будешь обижен ни местом на пиру, ни долей добычи!
– Благодарю тебя, ярл, – ровным голосом ответил Оддлейв. – Служить тебе – выгодно и почетно, это я вижу и сам. Но я никогда не был ловок в игре двумя щитами. Я дал клятву верности Вальдамару конунгу, и я сдержу ее как сумею.
– Тебе нелегко будет убедить его в том, что ты ее сдержал! – проницательно сказал Эйрик. – И ты
