говорят: кто роет яму другому, попадет в нее сам. Я поплатился за свою изобретательность.
– Ты? – Наследник подошел к нему вплотную, положил руку на плечо Сторвальду и заглянул ему в глаза. Их глаза были точно на одном уровне. – При чем здесь ты? – вполголоса спросил Наследник.
– Потому что это я посоветовал твоей сестре пожаловаться Рагневальду, – глядя ему в глаза, так же тихо и прямо ответил Сторвальд. Ему нестерпимо хотелось поделиться с кем-нибудь этим забавным обстоятельством. – Можешь убить меня прямо сейчас, если все это показалось тебе слишком досадным.
– А правду говорят, что убивший эльденландца вскоре сходит с ума и сам бросается на меч? – так же тихо и серьезно осведомился Наследник. По-настоящему сердиться на безумца не имеет смысла. Хорошие скальды – сумасшедшие, и эльденландцы – сумасшедшие, а когда то и другое разом…
– Проверь, – посоветовал Сторвальд. – И она была так рада моему совету, что подарила мне за него застежки. Те самые.
С этими словами он вынул из-за пазухи свернутый платок, в котором позвякивало что-то увесистое, на ощупь состоящее из нескольких сложных по очертаниям частей.
– Возьми-ка ты их себе. – Сторвальд вложил сверток в руку Наследника. – Для моей удачи обладание ими оказалось слишком тяжелым испытанием. А у тебя хватит удачи и не на такое.
Наследник молча взял сверток и сунул к себе за пазуху.
– Пойдем! – Не снимая руки с плеча Сторвальда, он подтолкнул его вперед. Добровольно вернув подарок, Скальд почти искупил в его глазах свою вину. Если бы кто-то увидел у него застежки, которые Рагневальд подарил Альвборг… – Я обещал ей, что приведу тебя. Живым. Но только ты пойдешь в дружинный дом, чтобы она не бросилась тебе на шею у всех на глазах. А оставаться с квиттами тебе совсем ни к чему. Они тоже могут догадаться, каким ветром на них принесло огонь. А я не хотел бы, чтобы ты прямо сейчас отправился к Одину. У него там и так много хороших скальдов, а на земле их маловато.
До своего отплытия Даг еще раз увидел Наследника. Это случилось на следующее утро после пожара, когда квиттингские корабли готовились выйти в море. Конечно, после такой ночи хотелось отдохнуть и прийти в себя, но Стюрмир конунг не желал лишнего мгновения задерживаться на земле вероломных и коварных слэттов, и никто из дружины не жаловался на его решение. Конечно, все чувствовали себя разбитыми, но как знать, что принесла бы квиттам еще одна ночь на этом берегу? А вдруг у госпожи Альвборг найдется еще один жених?
«Длинногривый Волк» был уже готов, и ждали только «Рогатого Волка» – он стоял в корабельном сарае дальше по устью Видэльва. Вдруг кто-то из хирдманов тронул Дага за плечо:
– Посмотри-ка…
Даг обернулся. Неспешным легким шагом к «Длинногривому» приближался высокий человек в белой медвежьей накидке, и свежий ветер с моря раздувал широкий плащ у него за спиной. Позади Наследника шли три хирдмана, точно составляли некую принадлежность его самого, как крылья у сокола. Даг внутренне собрался, но не удивился: Наследник казался ему чем-то вроде духа здешнего побережья, и было бы странно, если бы он не показался на прощанье.
Но Наследник направлялся не куда-нибудь, а именно сюда. Завидев его, квитты собирались поближе и выстраивались полукругом за спиной у Дага. Все не сводили глаз с человека, который то ли едва не погубил их, то ли спас – никто не понимал, относиться к нему как к другу или как к врагу. Но никто не желал этого знать более горячо и мучительно, чем Даг.
Подойдя на три шага, Наследник остановился.
– Я пришел проводить тебя, Даг сын Хельги, и пожелать тебе легкой дороги! – спокойно и учтиво сказал он. – Мне жаль, что ты провел у нас так мало времени, что мы с тобой не успели побеседовать и узнать друг друга. Я надеюсь, что в будущем судьба и боги окажутся к нам более благосклонны и мы станем друзьями.
– Я тоже надеюсь, – ответил Даг. При всем мучительном недоверии он чувствовал, что Наследник произносит эти потертые, предписанные обычаем слова с верой, а значит, они не лживы. – Но нам нужно возвращаться…
– Да, конечно. – Наследник уверенно кивнул, показывая, что все понимает.
Вслед за этим он шагнул в сторону и сделал Дагу легкий знак рукой, приглашая следовать за собой. Три его хирдмана на сей раз остались на месте.
– Видит Повелитель Ратей – не моя и не моего рода вина в том, что вы нашли у нас вражду вместо дружбы, – негромко заговорил Хеймир, неспешным шагом уводя Дага прочь от корабля и дружины. – Но прежде чем мы расстанемся, я хотел бы подарить тебе кое-что. Надеюсь, ты примешь от меня в знак расположения хотя бы вот это.
С этими словами он вынул из-за пазухи платок, в котором что-то тяжело звякнуло. Наследник вложил сверток в руку Дага, Даг развернул полотно. На его ладони лежали две женские застежки в виде воронов из черненого серебра, соединенные тремя узорными цепочками разной длины. Луч солнца бросил отблески в глаза воронов – красный глаз у одного и зеленый у другого. «Рдеют искры в чистых камнях…»
– Ты даришь мне это? – Изумленный Даг поднял глаза к лицу Наследника.
Тот смотрел на него остро и пристально, точно ему очень важно было знать, как Даг примет подарок.
– Сдается мне, что в знак дружбы ты мог бы выбрать и что-нибудь получше! – хмуро сказал Даг.
Ему не хотелось быть невежливым, но эти вороны напоминали ему о множестве неприятностей, и взять их себе было все равно что сунуть за пазуху живую змею.
– Отчего же? – Наследник приподнял брови. – Или на Квиттинге столько сокровищ, что серебряные застежки недостойны вас? Или правдива болтовня торговцев, будто у вас в каждом ручье лежат золотые самородки и только ленивый не носит золотого обручья из какого-нибудь старого кургана?
– Нет. – Даг помотал головой. – Ничего такого у нас нет. Только эти застежки вызвали слишком много раздоров. Зачем мне везти домой чужой раздор? Нам бы справиться со своим собственным!
Наследник мягко усмехнулся. Несмотря на все свои сомнения, Даг не мог чувствовать к нему вражды. Вопреки шумящим вокруг бурям, Наследник сохранял в себе уверенный покой и усмирял любое смятение одним своим видом.
– Послушай! – Наследник мягко прикоснулся к локтю Дага. – Во многих сагах проклятия и неудача передаются через вещи, но я не думаю, что в этом много правды. Серебро и золото само по себе мертво. Всем движет воля богов, судьба, а еще – человеческие помыслы и поступки. Застежки несли раздор, пока находились во вздорных руках. Я дарю их тебе в знак дружбы, и ты получишь с ними мою дружбу. А она тебе пригодится. Я вижу, что ты смелый, преданный, честный и достойный человек.
Даг опустил глаза: похвала, произнесенная мягким и уверенным голосом Наследника, так согрела его сердце, что ему было даже стыдно показать это. За немногие дни сын чужого конунга приобрел над ним невидимую, но ощутимую власть, и Даг удивлялся ей, как удивлялся всему, что не мог объяснить рассудком. Хельге легче – она просто принимает все как есть…
– Я не ясновидящий, но сдается мне, что у Стюрмира конунга впереди осталось не так много удачи, – тихо продолжал Наследник. – И те, кто пойдет с ним, имеют мало надежды уцелеть. Если ты хочешь со славой погибнуть, то он – твой конунг. Но если у тебя за спиной есть дом, родичи, люди, которые тебе верят и нуждаются в твоей защите, – забудь о нем.
В этих словах, по сути, содержалось предложение совершить предательство, но Даг молча слушал, не перебивая, не поднимая глаз и даже не чувствуя в душе заметного возмущения. Хеймир сын Хильмира выглядел слишком достойным человеком, чтобы предлагать недостойное. Просто Даг чего-то еще не понял и молча ждал, когда поймет.
– Каждый получает то, к чему стремится, – закончил Наследник. – И если не бывает счастлив, значит, цель была выбрана неверно. Если восточное побережье Квиттинга хочет мира – пусть оно стоит в стороне от Стюрмира и его войны. Если Стюрмир конунг не хочет союза с нами – может быть, среди квиттов найдутся люди поумнее его. Потому я и дарю тебе эти застежки. Пусть вороны Одина напоминают тебе о нас. Отдашь матери.
– Моя мать умерла, – сказал Даг.
– Ну, наверняка в твоем роду найдется какая-нибудь женщина, достойная их носить.
– Да. – Даг вспомнил о Хельге (подарка ей он так и не нашел) и кивнул. – У меня есть сестра.
