— Какие обеды, какие стерляди, спаржа, яблоки, пряники, балы, красавицы, спектакли!»{13}
«Сарептский магазин был где-то далеко, за Покровкой и за Богоявлением: вот на первой неделе, бывало, туда все и потянутся покупать медовые коврижки и пряники, каких теперь не делают. Целая нить карет едет по Покровке за пряниками», — рассказывает Е. П. Янькова{14}.
Какие еще блюда можно назвать «специфически московскими»?
В дневниковых записях Ю. Н. Бартенева за 1837 год упоминается «московское блюдо карасей в сметане»{15}. Караси, жаренные вместе с чешуей в сметане с луком, — известное с IX века классическое русское национальное рыбное блюдо.
Из мясных блюд отменным вкусом славились телячьи котлеты[152] , о которых с удовольствием в Петербурге вспоминал И. А. Крылов. «Телячьи отбивные котлеты были громадных размеров, — еле на тарелке умещались, и половины не осилишь. Крылов взял одну, затем другую, приостановился и, окинув взором обедающих, быстро произвел математический подсчет и решительно потянулся за третьей. 'Ишь, белоснежные какие! Точно в Белокаменной…'»{16}
Телячьи котлеты упоминает и баронесса Е. Менгден, рассказывая об обедах в московском доме своей бабушки, Е. А. Бибиковой: «Несмотря на свою большую семью, бабушка жила совершенно одна в собственном большом доме на Пречистенке… Но все-таки родственников было так много, что по большим праздникам садилось за стол у бабушки человек двадцать и более. Кушанья подавались на тяжелых серебряных блюдах, и первое блюдо непременно телячьи рубленые котлеты с ломтиком лимона на каждой котлете»{17}.
Минует столетие, и в начале нынешнего века бытописатель Москвы с горечью отметит: «Особенности Москвы в настоящее время сгладились, почти исчезли; уже нет особого московского мировоззрения, специальной московской литературы, а тем более науки; даже калачи и сайки и прочие, некогда знаменитые, специально московские снеди выродились; нет, наконец, старого говора и настоящего 'москвича'»{18}.
«А, право, жаль, что в Москве пряничные мастера пишут теперь на своих вывесках вместо: 'Пряничный курень', как бывало прежде, новое название: 'Пряничная пекарня'. Зачем это ненужное отречение от выразительного и коренного русского слова?»{19}
«
Речь в этой главе пойдет о гастрономических прозвищах. Известно, что представители дворянского общества начала XIX века щедро награждали друг друга прозвищами и кличками.
По словам П. А. Вяземского, «Москва всегда славилась прозвищами и кличками своими. Впрочем, кажется, этот обычай встречался и в древней Руси. В новейшее время он обыкновенно выражается насмешкою, что также совершенно в русском духе.
Помню в Москве одного Раевского, лет уже довольно пожилых, которого не звали иначе как
Была красавица, княгиня Масальская (дом на Мясницкой),
Обычай давать прозвища был распространен не только в Москве, но и в Петербурге.
«То же в старое время была в Петербурге графиня Головкина. Ее прозвали
Разнообразны были прозвища однофамильцев.
«Так как князей Голицыных в России очень много, то они различаются по прозвищам, данным им в обществе, — читаем в записках Ипполита Оже. — Я знал княгиню Голицыну, которую звали
«Да Голицыных… столько на свете, что можно ими вымостить Невский проспект», — писал брату А. Я. Булгаков.
Известен был Голицын, прозванный Рябчиком, был Голицын-кулик, Голицын-ложка, Голицын- иезуит, «Фирс», «Юрка», был Голицын по прозвищу Рыжий.
Не забыли и князей Трубецких. В Москве «на Покровке дом князя Трубецкого, по странной архитектуре своей слыл
Прозвища, указывающие на какой-нибудь физический недостаток, были далеко не безобидны. В этом отношении не повезло князьям Долгоруким. Одного прозвали кривоногим, другого глухим. И. М. Долгорукого за его большую нижнюю губу называли «балконом».
Особого внимания заслуживают прозвища, которые условно можно назвать гастрономическими.
«В Кавалергардском полку, — вспоминает П. А. Вяземский, — …одного офицера прозвали
«Дядюшкой Лимбургским Сыром» величал С. А. Соболевский М. М. Солнцева, мужа родной тетки А. С. Пушкина.
«Ваш яблочный пирог» — так А. С. Пушкин подписывал свои письма к П. А. Осиповой-Вульф.
«Московским калачом» называл сына-наследника император Николай I{7}.
Домашние прозвища Михаила Виельгорского —
Забавное гастрономическое прозвище находим в дневнике А. А. Олениной: «Вчера же получила я