дурачье! Она подолгу разглядывала свое отражение в тихой заводи Истира и убедилась, что в лице ее ничего не переменилось, все веснушки до одной сидят на своих прежних местах. Сначала Смеяна подумала было, что полудянка ее обманула, но теперь даже Заревник приходил к Ольховикам не ради Верёны, а ради нее. Верёна, разобиженная и несчастная, ничего не понимала и даже плакала украдкой, но Заревника словно подменили. Он проходил мимо бывшей избранницы, как мимо дерева, и взгляд его искал одну Смеяну. А Смеяна никак не могла привыкнуть к новому положению красавицы и завидной невесты. Нередко ее это забавляло, но нередко становилось неловко, как будто она надела чужую рубаху. Однако смущаться долго она не умела и с радостью летела в хоровод, счастливая от уверенности, что не останется без пары. И может выбирать, кого захочет!
К ее приходу затеяли играть в «селезня», и Заревник тут же выскочил за круг.
– Кого уткой зовешь? – спросили у него.
Верёна обернулась с надеждой – в прежних играх он выбирал только ее.
– Смеяну, – тут же ответил он, и Ольховики встретили его слова смехом. Все игрища в месяц кресень непростые – кого уткой назовут, ту и сватать придут.
А Верёна вдруг вырвалась из хоровода и бегом бросилась прочь. Она больше не могла притворяться веселой. Каждое слово, каждый взгляд Заревника, отдалявший его от нее, был для Верёны острым ножом, и она больше не могла сдержать слез боли и обиды.
весело пели позади нее, на поляне между берегом Истира и рощей. И в общем хоре Верёна различала восторженный визг уточки Смеяны, которая быстрее молнии металась в кругу, не давая селезню Заревнику приблизиться к ней. Прижавшись к березе, Верёна обернулась: Заревник ворвался в круг, но Смеяна тут же вылетела с другой стороны и быстрее Полуденной Девы понеслась к роще. Заревник бежал за ней, провожаемый смехом и криками.
Нырнув в тень березняка, где уже начали сгущаться летние теплые сумерки, Смеяна быстро пропала в нем, как будто растворилась. Бешеный жар игрищ перегорел, ей хотелось отдышаться, посидеть где-нибудь в прохладе.
Усевшись под ореховым кустом, она фыркала от смеха, вспоминая хоровод. Сам Заревник бегал за ней, как привязанный. И сейчас, как видно, еще бегает! – думала Смеяна, слыша где-то за деревьями зовущий голос. Крякай, селезень! Она вовсе не собиралась откликаться. Игры ей поднадоели, и она уже выкинула забавы из головы.
Делалось все темнее. Оглядевшись и заметив густые тени меж стволами, Смеяна вспомнила о Граче. Они договорились встретиться возле опушки в сумерках, и ему уже пора было появиться.
Поднявшись, она не спеша побрела к опушке и вдруг наткнулась на Заревника. Смеяна успела позабыть о нем и вздрогнула, увидев меж белых стволов рослую человеческую фигуру в нарядно вышитой рубахе. Полуувядший венок съехал Заревнику на ухо, волосы намокли от пота и прилипли ко лбу. Вид его позабавил Смеяну, и она засмеялась. Заревник мигом обернулся и тут же вздохнул с облегчением.
– Ах, вот ты где! – радостно воскликнул он, устремляясь к ней. – А я тебя ищу!
– Слыхала я, что ищешь! – насмешливо отозвалась Смеяна, ловко уклоняясь от его протянутых рук. – Всех леших переполошил, так орал. Не боишься, что берегиня вместо меня выйдет и тебя запляшет до смерти?
У нее мелькнула забавная мысль, не притвориться ли берегиней, но все же Смеяна постыдилась дочерей Дажьбога. Ведь они сейчас где-то рядом и, возможно, тайком наблюдают за людьми.
– Нет, лада моя, я тебя ни с кем не спутаю! – ответил Заревник и снова хотел ее обнять. Он казался пьяным, но не от меда или пива, а от теплого дыхания Ярилы и Лады, наполнявшего землю. Сейчас он не был тем спокойным и сдержанным парнем, которого все знали. – Что же ты бежишь от меня? Я уж сколько дней о тебе одной думаю. Не знаю, как мне Купалы дождаться – хочу тебя в жены взять…
– Надо же, какой скорый! – воскликнула Смеяна и прыгнула за березу, так что вместо нее в объятиях Заревника оказался белый ствол. – Ты меня-то спросил, хочу ли я за тебя замуж?
– Да как же не хочешь? – Заревник удивленно поднял брови и сдвинул венок на затылок. – Ты же сама…
– Что я сама? – посмеиваясь, переспросила Смеяна. Его вид сейчас казался ей очень забавным.
– Да все! Ты же любишь меня!
– Я? Да кто тебе сказал? – теперь удивилась Смеяна.
Врожденный задор толкал ее поддразнивать Заревника, как и всех прочих, но она не заглядывала в будущее дальше сегодняшнего вечера, и замужество, цель и счастье каждой девушки, казалось ей расплывчатым и очень далеким.
– Да как же иначе! – Заревник начал сердиться, не понимая, почему она обманывает его ожидания. Он-то, не в пример Смеяне, привык к мысли, что за него пойдет любая. А ему пришла пора жениться, и ходить дальше среди холостых парней он посчитал бы даже стыдным. – Ты как посмотришь – так в глазах и горит: люблю тебя! Ты со мной не шути! Я уж и родне сказал – в Купалу приведу Смеяну в дом. Они хоть и сомневались, да согласились – ты ведь, говорят, удачу приносишь. С тобой и хлеба лучше всходят, и скотина не хворает. И я, – Заревник обошел березу и снова шагнул к Смеяне, – я люблю тебя. Тебя одну люблю, больше всех. Никого другого не возьму за себя, только тебя…
– Да отстань ты! – Смеяна возмущенно оттолкнула его. Эта игра ей надоела и стала раздражать. До чего же беспокойно быть красавицей! То и дело кто-нибудь пристает! Ей жилось гораздо вольнее, когда на нее никто не смотрел. – Вот прилип, ровно банный лист. Не говорила я тебе ничего такого и замуж за тебя не собиралась. Ты ведь Верёны женихом был? Вот и ступай к Верёне, а то обидится!
– Да что ты мне про Верёну! – Заревник возмутился. – Не надо мне никакой Верёны! Так не пойдет, девка, – заманила, а теперь «не хочу»! Ты дураков дразни, а со мной не выйдет! Я как сказал, так и сделаю!
Он вдруг схватил Смеяну за руки и сильно потянул к себе; она возмущенно взвизгнула, извернулась, но вырваться не смогла. И вдруг словно какая-то дверь внутри нее треснула и покачнулась, вот-вот какая-то огромная тайная сила, какой она в себе не знала, вырвется наружу…
– Эй, а ну пусти! – услышала она совсем рядом твердый, повелительный голос. От неожиданности Заревник разжал руки, и Смеяна мигом отскочила.
Заревник обернулся.
Под березой стоял черноволосый холоп Ольховиков, пленный дрёмический лиходей, которого они звали Грачом. Удивившись в первое мгновение, Заревник раздраженно сплюнул. Надо же, холопа испугался!
– А твое какое дело? – с досадой крикнул он. – Знай свое корыто, а в чужое дело не лезь! А то я тебя так отделаю, что свои не узнают!
– Попробуй, – спокойно предложил Грач.
Стоя под березой, он скрестил руки на груди и поднял голову. Смеяна фыркнула и зажала себе рот, уже догадываясь, чем все кончится, если дело дойдет до драки. Но Заревник ни о чем таком не догадывался – перед ним был просто нахальный холоп, забывший свое место.
– А ну проваливай! – грубо сказал Заревник и шагнул к Грачу. – А то я тебя, пса чернявого, живым в землю вобью, к навьям твоим родным!
– Попробуй, – повторил Грач и усмехнулся, не двигаясь.
В душе Смеяны вспыхнуло веселое ожидание чего-то необычайного. Заревник решительно шагнул к холопу: он славился как лучший кулачный боец среди неженатых парней на пять дней пути вокруг, да и в плечах он был пошире Грача. На ходу Заревник занес кулак, как будто собирался одним ударом, как обещал, вогнать чужака в землю. Смеяна затаила дыхание – но драки не вышло. Грач каким-то неуловимо быстрым движением перехватил руку Заревника, завернул ее назад и толкнул противника в спину – и Заревник полетел на землю! Смеяна взвизгнула и захлопала в ладоши от радости. А Заревник сел, кривясь от боли, – видно, руки Грача оказались так же сильны, как и быстры.
– Ну я тебе сейчас… – неразборчиво бормотал он, поднимаясь на ноги.
Холоп оказался не так прост, как ему думалось, но и он еще не все показал. И Заревник снова бросился на Грача.
Восторженно повизгивая, Смеяна наблюдала за дракой, понимая, что ничего лучше в своей жизни не
