попасть на Дон.
– Но никто из нас никогда не ходил этим путем.
– Значит, нам это еще предстоит. Главное, знать, куда нам нужно, а проводников всегда можно нанять. Да не дрожи ты, как заяц! – прикрикнул Арсаман на своего молодого товарища. – Я думаю, сейчас мы уже миновали землю угренского бека. Здесь мы ему же недоступны.
– Смотри, надвигается буря!
Даже гребцы на веслах, усердно помогавшие течению реки, поднимали головы и бросали тревожные взгляды на небо. Только что был ясный, почти безветренный осенний день – и вдруг откуда ни возьмись натянуло тучи, подул встречный ветер, мешая гребцам.
– Похоже, духи не знают, что здесь уже не земля угренского бека! – прокричал Карсак.
Арсаман потянулся за плащом из толстой шерсти, который купил в Ратиславле, – весьма подходящая одежда для такой холодной страны. Порывы ветра чуть не рвали башлык с головы, на реке поднялась волна. Гребцы с усилием налегали на весла, но едва могли одолеть противный ветер, так что, несмотря на все их труды, ладьи мало что не стояли на месте.
С других ладей слышались недоумевающие и испуганные выкрики. Небо стремительно темнело, как будто уже наступал вечер. Где-то высоко ударил первый гром, блеснула молния.
– Надо идти к берегу! Арсаман-бек, к берегу! – кричал со второй ладьи Тунюк. – В грозу нельзя быть на воде, это опасно!
– Нас перевернет! Держите, держите! Айдак, хватайся за ветки, что смотришь! – вопили с третьей ладьи. Волна уже завернула ее к берегу, нос уперся в песчаный обрыв, а в корму били сердитые волны, грозя опрокинуть.
– Опаснее останавливаться! – отвечал Арсаман, приложив руки ко рту, но не был уверен, что за воем ветра и шумом близкого леса его слышат. – Мы не можем ждать!
– Но их тоже задержит буря! – кричал ему Карсак.
Что-то вопил Чаргай, который со своими людьми сопровождал ладьи по берегу, но разобрать слов не удавалось. Судя по его жестам, он тоже призывал пристать и переждать бурю.
Одну за другой река прибивала ладьи к берегу, в том числе и переднюю, в которой находился Арсаман со своей пленницей. Нос коснулся песка, волна ударила в борт, и гребцы едва удержали ладью, готовую перевернуться. Выскочив в мелкую воду, несколько человек потянули судно на берег.
– Это все она, она! – кричал с того берега Чаргай, взмахами плети показывая на угренскую колдунью. Ладьи вынесло не на тот берег, по которому ехали всадники, и теперь те даже не могли помочь товарищам. – Брось ее в воду, Арсаман, этого хватит для твоей мести! Это она призвала бурю! Я знаю! Эти женщины все колдуньи! Брось ее, и мы уйдем!
Арсаман шагнул к лежащей девушке, быстро разрезал веревки и сорвал мешок с ее головы. Растрепанная, бледная, колдунья гневно глянула на него, ловя воздух ртом. Судя по тому, что ни испуга, ни удивления на ее лице не отражалось, это все и впрямь затеяла она.
– Это ты? – Арсаман схватил ее за плечо и приставил нож к горлу. – Ты устроила эту бурю?
Алима под рукой не было, но блеск ножа достаточно красноречив и без перевода.
Колдунья глянула на хазарина с ненавистью и издевкой, но ничего не сказала.
– Прекрати это все! – Арсаман смотрел на нее злобно сузившимися глазами и уже сам не понимал, как раньше находил ее красивой. – Иначе я просто убью тебя!
– Попробуй, – сказала Лютава, и он тоже ее понял.
Рядом раздалось рычание – такое громкое и грозное, что Арсаман от неожиданности вздрогнул и выронил нож. И вскрикнул, не в силах владеть собой от ужаса. В трех шагах из кустов выглядывал огромный зверь – не понять даже сразу, волк или медведь, – мохнатый, черный, с оскаленной пастью, полной острых белых зубов, с горящими пронзительным желтым светом глазами.
Его увидели все. С криками хазары бросились врассыпную. Арсаман тоже бросился бежать, от неожиданности забыв о сабле и копьях, выскочил из ладьи, но тут же упал, пытаясь отползти и одновременно выискивая лихорадочным взглядом хоть какое-нибудь оружие.
Зверь вышел из кустов – это оказался волк, но ростом скорее с медведя. Сделав несколько шагов, он встал перед ладьей, где лежала связанная девушка. Она-то как раз ничуть его не испугалась.
– Скорее… Луки… Сабли… – Наконец Арсаман отполз и встал на ноги. – Чаргай! Где же ты!
Чаргай тем временем пытался осторожно перебраться верхом через бушующую реку: там было не слишком глубоко, и конь не терял дна под ногами, но упрямился и не хотел идти в злые волны.
Хасан, один из арабских наемников и лучший воин в дружине, взял саблю и стал медленно приближаться к зверю, держа клинок наготове. В недостатке храбрости его никто не упрекнул бы, и даже перед злобным духом он не собирался отступать. Черный волк наклонил голову и угрожающе зарычал, но не сдвинулся с места.
– Руби его! Руби! – шептал Арсаман, сам себя не слыша за гулом ветра и леса. Он всем существом ощущал исходящую от зверя могучую угрозу и понимал, что это – плод колдовства.
Хасан приблизился и сделал выпад. Волк отпрыгнул и уклонился. Хасан сделал еще шаг вперед. Кто-то из челяди, дрожа от ужаса, наконец догадался и подал Арсаману лук и стрелу. В самом деле, глупо драться со зверем вплотную, когда можно уничтожить его с безопасного расстояния!
Арсаман вскинул лук, переместился так, чтобы не задеть Хасана, прицелился и выстрелил.
Расстояние было совсем невелико. Стрела прошила черного зверя насквозь, и тот мгновенно исчез!
Он не упал, не умер, а просто растворился в воздухе в тот самый миг, когда стрела его коснулась. Все закричали: это действительно был дух!
Но не успели хазары порадоваться победе или хотя бы осознать ее, как Хасан вдруг развернулся и бросился с саблей на людей. Илбек и Пагай, стоявшие к нему ближе всех с копьями наготове, ничего такого не ожидали и оказались зарублены раньше, чем поняли, в чем дело. А Хасан, не останавливаясь, бросился к хазарам, стоявшим поодаль, и те метнулись врассыпную, крича от ужаса. Казалось, батыр внезапно сошел с ума и кинулся на своих же с такой яростью и остервенением, точно перед ним бесновалось целое войско злобных духов!
Следующим на его пути оказался Арсаман. К счастью для себя, тот успел взять из ладьи чей-то щит и чью-то саблю, да и бойцом был не из последних. Но и со щитом он едва смог сдержать первый натиск: не замечая ран, Хасан отчаянно бился, будто и не его кровь заливала одежду и падала на песок. Лицо его дико исказилось, а глаза застыли, как у мертвого. И Арсаман понял, чем объясняется этот внезапный припадок бешенства: злобный дух завладел Хасаном и теперь избивает хазар руками их же собственного лучшего воина!
– Бейте! – отрывисто восклицал Арсаман, с трудом уворачиваясь и понимая, что даже со щитом долго не продержится. – Шайтан… в нем! Стреляйте! Убейте! Шайтан!
Поняв, что он хотел сказать, хазары взялись за луки. Несколько стрел разом впились в спину Хасана, одна попала в шею. Но даже это не смогло сразу остановить его. Несколько жутких мгновений он еще продолжал сражаться. Его движения замедлились, выпады стали неточными, и Арсаман отчетливо видел, что с ним пытается биться мертвое тело, движимое чужой внешней волей.
Но наконец этот ужас кончился – Хасан упал, рука с зажатой окровавленной саблей бессильно простерлась на мокром песке.
– Убей ее! – кричал Чаргай, понукая коня и заставляя двигаться через реку. – Убей же, а не то она будет посылать на нас все новых духов! Скорее!
Арсаман понял, что племянник прав. Им удалось пленить колдунью, но удержать ее в плену не по силам простым смертным, так зачем дальше рисковать? Эта ошибка уже стоила им троих убитых, включая Хасана, – как бы не стало хуже. Торопясь, пока злобный дух, утратив одно тело, не попытался завладеть кем-то другим, он снова поднял брошенный лук и прицелился в лежащую девушку. Хоть она сама не могла кусать и бросаться, подходить к ней близко совсем не хотелось.
И вдруг из-за кустов стремительной молнией вылетел другой зверь – белый. Налетев на Арсамана, белый волк с разгона сбил его с ног и вцепился в горло. Вокруг закричали, а волк уже перекатился и вскочил на лапы. Арсаман корчился на земле, из разорваного горла била кровь и текла по белой шерсти волка. Встав перед ладьей, где лежала Лютава, он припал на лапы, всем видом предупреждая: тот, кто приблизится, умрет!
