порядку.
– Спасибо. Вы меня уже заинтриговали.
Калринд улыбнулась, а затем рассмеялась:
– Между прочим, как вы себя чувствуете физически?
Кирк сел и сконцентрировался на своем теле, на том, что он чувствовал, вернее, не чувствовал – боли не было.
– Удивительно хорошо, на самом деле хорошо. Хотя это странно. Я помню, как меня сильно отбросило к капитанскому мостику «Маулера» во время бури и ударило о какие-то приспособления, Я сильно ушибся. Думал, что у меня сломаны кости, порваны мускулы и множество внутренних ран. А сейчас я чувствую себя хорошо, даже лучше, чем обычно, – более энергичным, чем несколько дней назад.
Калринд снова улыбнулась:
– Это вовсе не странно, Джим. Это результат Великого Мира. Именно тогда ваши и наши ученые добровольно обменялись научными знаниями. Насколько я понимаю, от этого особенно выиграла сравнительная биология. Поэтому наша совместная медицинская технология в прошлом столетии продвигалась вперед с невероятной быстротой, и сейчас наши врачи без труда смогли вылечить вас.
Калринд наклонилась вперед и крепко сжала руку Кирка.
– Вы понимаете, Джим, – продолжила она с большей убедительностью, – это – то чудо, которого мы ждали от Великого Мира. Наша цивилизация полностью изменилась. Это самое важное событие в истории клингонов, и перемены должны быть сохранены.
Кирк чувствовал себя неуютно от прикосновения крепкой руки клингонки, сжавшей его запястье.
– Вы говорите так, опасаясь чего-то?
Калринд отпустила его руку и выпрямилась:
– Позже мы вернемся к этому. Мориц вам все объяснит.
Казалось, женщина была подавлена и немного грустна. Затем ее настроение снова изменилось. Калринд вскочила на ноги:
– Мы погрустим позже. А сейчас я собираюсь показать вам наш мир. Пойдемте.
Она наклонилась к Кирку, снова взяла его за руки и подняла с кресла.
– Вы такая же стремительная, как и ваши предки.
Калринд улыбнулась:
– «Космос убивает медлительных» – это древняя поговорка клингонов. Наши предки были не совсем никчемными.
– Мы говорим: «Время не ждет», а старые клингоны считали, что время разрушает.
Калринд кивнула:
– Это была непростительная гонка, и они ничего не прощали космосу. А теперь давайте двигаться. Я не люблю медлительных.
База была большой, но они успели увидеть и исследовать многое. Кирк нашел два основных отличия базы клингонов от Звездной Базы его времени. Второе было приятным. Первое – угнетающим: чуждая Кирку, неизвестная техника, которую он встречал во многих местах. Когда Калринд показала техническое производство, капитан был подавлен и поставлен в тупик тем, что увидел.
Наблюдая за группой техников, выполняющих какое-то задание, Кирк произнес:
– Вы знаете, я ожидал любого прогресса по сравнению с тем, что знал сто лет назад. Но не мог предположить, насколько велик скачок вперед. Я сбит с толку и не имею понятия, что делают эти люди, меня удивит, если я смогу выучить то, что вы знаете теперь, догнать вас. Если я вернусь к своему народу, мне вряд ли снова присвоят квалификацию командира корабля или какого-либо другого транспортного средства. Я буду исторической редкостью, кладом для историков, не больше.
– Кое-что осталось прежним, Джим, – успокоила Калринд. – Администрация, текучка – все то же. Ваши люди не изменились. – Она засмеялась:
– Мои – да, как вы сами уже знаете. Держу пари, что вы еще сможете быть полезны Звездному Флоту.
Кирк скорчил гримасу:
– Конторская работа. Прошло сто лет, и она настигла меня.
Второе, что приятно удивило капитана, – свобода передвижения для всех и всюду, за исключением территорий госпиталя и таких мест, как АЭС, где беззаботные и несведущие отдыхающие могли нанести большой вред. Туристы бродили повсюду.
– В мое время все было иначе, – не переставал изумляться Кирк. – Я сомневаюсь, что сто лет назад клингон мог так же свободно разгуливать по Звездной Базе. Думаю, что некоторые места были бы закрыты и для меня.
– Да, вы можете благодарить за это Великий Мир. Вы видите чудеса будущего. И не забывайте: мы только отдаленное поселение. Мы живем без удобств, по стандартам Клинзая. Вернувшись домой, вы увидите более дорогостоящее оборудование. Сюда мы получаем только остатки. Мы еще не так богаты, как Федерация. Такое поселение, как наше, должно довольствоваться тем, что может достать. Лучше всего находиться в пределах Клинзая или других центральных миров. Когда-нибудь я покажу вам сердце Империи, и тогда вы, действительно, будете поражены.
– Клинзай, – пробормотал Кирк, – центр вражеской нации, источник всякого зла, мир, которым пугали детей. Трудно отказаться от старых представлений. – Чтобы сменить тему, капитан спросил:
– Вы по-прежнему называете свою территорию Империей?
– Осталось только название. Старый авторитаризм давно ушел, но форма не изменилась. Мы – страна с парламентской демократией, у нас конституционная монархия. Это достаточно уважаемая традиция в человеческой истории, не так ли? – с тревогой спросила Калринд.
Кирк обезоруживающе улыбнулся:
– О да, уважаемая. Некоторые их моих предков… но не стоит об этом, – Капитан замолчал.
– Но мне это интересно, Джим. Я хочу знать все о вашей семье и о ваших предках. Это так увлекательно! Расскажите мне о своей семье.
Улыбка Кирка медленно исчезла:
– Моя семья… Нас было двое детей: я и брат. Мы с ним были близки.
Капитан вздрогнул от боли, вызванной горестными воспоминаниями. Калринд нежно положила руку на его плечо:
– С ним что-то случилось?
С минуту Кирк молча смотрел вдаль и наконец выдавил из себя:
– Да, несколько лет назад. – Капитан смотрел в сторону, избегая пристального взгляда Калринд, но она коснулась рукой его щеки. Вздрогнув, Кирк взглянул на клингонку:
– Моего брата звали Сэм. Он был хорошим человеком и блестящим ученым. Сэм женился на чудесной женщине по имени Орелан. Их обоих убили в одной из таких колоний.
– Какой ужас! Простите меня, что я заставила вас вспомнить об этом, Джим.
Кирк глубоко вздохнул.
– Спасибо вам, что вы заставили меня говорить об этом. – Он засмеялся:
– Для клингонов вы слишком хорошо разбираетесь в человеческой психологии!
– Были у Сэма и Орелан дети? – спросила Калринд.
Кирк кивнул:
– Да, сын Питер. – При мысли о своем племяннике капитан улыбнулся. В его улыбке проглядывали любовь и нежность. – Питер – хороший парень. Он ученый-биолог, как и его отец. Говорят, он будет даже лучше Сэма. – Внезапно Кирк горько усмехнулся:
– Что я говорю? Это было сто лет назад. Питер, возможно, уже давно умер. Я потерял его, свою семью, свой корабль и свою команду, заменявшую мне родных…
– Не раскисайте, Кирк, – твердо произнесла Калринд. – Вы что-то говорили о ваших предках. Я хочу знать о них все, капитан. Рассказывайте.
Кирк выдавил из себя улыбку и начал рассказ об Абернате Кирке, который был в парламенте при Джоне Пиме, а позже сражался за свою судьбу и свои республиканские убеждения во времена великого Кромвеля. Когда в Англии в 1660 году восстановили монархию Стюартов, он бежал в колонии Нового Света. Продолжая
