которому взывают гномы, засыпанные обвалом в шахтах. Шустрый бородач был самым лучшим рудознатцем Мирового Хребта, как зовут гномы эти горы, но сгинул, уйдя слишком глубоко под землю в поисках новых драгоценных жил, растворился в камне…
И это – только трое. А их были сотни. Если бы я попытался записать все мифы, которые сочинили о моих спутниках обитатели этих земель, то мне, наверное, не хватило бы жизни. Но я слушал не сказки, которые нашептывают друг другу старухи, а подлинные истории тех, чей дух избежал разрушения, превратившись в одного из хранителей земли…
Однако сейчас меня интересовали не рассказы моих спутников о славном прошлом, а боевые возможности этого странного племени невоплощенных. С одной стороны, духи были почти бессильны в «плотном» мире. Не могли быстро убить или оживить, не могли на равных биться с живыми существами. Но все же они могли воздействовать на «плотный» мир, слегка подправляя реальность. Каждый миг из множества вероятностей реализуется лишь одна, а выбор – во власти духов.
Хитрый принцип игры вероятностей я понял лишь тогда, когда Маня оступился на узкой тропе, и мы начали валиться в пропасть. Я уже послал мысленно огромную фигу Арогорну, которому придется искать еще кого-нибудь для решения проблем этой планеты. Но внезапно налетевший порыв ураганного ветра откинул нас от обрыва и буквально вмазал в стену. Маня впился в камень всеми четырьмя копытами так, словно на лапах у него появились кошачьи когти. Я судорожно перевел дыхание. Несколько мгновений – и пришедший в себя Маня осторожно переставляет ноги, выбираясь туда, где тропинка становится чуть шире. Я слез со зверя, снял шапку и вытер пот. Потом вытащил из вьюков то, без чего в горах не выжить, переложил в свой мешок и дальше потопал пешком…
А духи лишь ухмылялись, кружа возле нас в воздухе.
Впрочем, впереди нас ждала встреча с такими же невоплощенными силами Хаоса.
– Они жаждут реализоваться в тварном мире, в этом – суть их натуры. Хаос не способен создать жизнь, но может изменить ее до неузнаваемости, подчинив себе, – рассказывал мне по дороге Асаль-тэ- Баукир. – По сути, все миры Хаоса были когда-то созданы Творцами, но вышедший из повиновения Хаос исказил их замысел…
– Понятненько… Те, кто напали на караван, были такими измененными?
– Скорее всего. Наши друзья, хранители земли, не дают силам Хаоса распространяться и поражать новые жертвы. Но они не всесильны…
Асаль-тэ-Баукир заставил щит отбросить солнечный зайчик на Валиса, ехавшего неподалеку от меня. Древний витязь прислушивался к нашему разговору и теперь церемонно наклонил голову.
– Но, если прекратить бесконтрольный приток энергии Хаоса, то оставшиеся в этом мире силы лучше воплотить. Так будет возможность быстрее с ними справиться, – продолжил маг.
– Или сделать частью этого мира, – эта мысль давно крутилась у меня в голове, и вот я, наконец, высказал ее.
– То есть? – заинтересовался Асаль-тэ-Баукир.
Я помедлил, но все же ответил, как смог:
– Воплощение сил Хаоса – это его обуздание. То есть контрль.
Мертвый маг хмыкнул:
– Что ж, посмотрим, что получится. Неожиданная мысль, так что эксперимент может оказаться интересным! Уже недолго осталось ждать.
Асаль-тэ-Баукир был прав – мы вскоре оказались у истоков Неры. У меня даже было время, чтобы полюбоваться на невоплощенные силы Хаоса из безопасного места.
На пятый день пути мы достигли урочища Шерик-Ше. На мой взгляд, это было никакое не урочище, а древний кратер с крохотным озерцом посредине – тем самым истоком реки Неры, о котором рассказывала старая Апа-Шер.
Из озерца вытекал ручей. Вода за столетия источила одну из стен кратера и небольшим водопадом сбегала вниз. Через много дней пути эта жалкая струйка достигнет подножия гор, но там она будет уже широкой рекой. А пока – лишь тоненький ручеек, который, как говорят, курица вброд перейдет.
Но сейчас меня больше интересовал не пейзаж, а возможность проникнуть в урочище. Духам проще – они уже приготовились сорваться со скал вниз и атаковать заполнявший кратер невоплощенный Хаос. То, что толпилось вокруг озерца, на мой взгляд, больше всего напоминало перекормленных лярв. То ли змеи, то ли крокодилы, то ли кальмары: длинные веретенообразные тела, хищные пасти, ноги-крылья-хвосты- жвалы-щупальца, бессмысленно шевелящиеся тела усеяны какими-то безобразными выростами.
– Мы вычистим все вокруг озера, – прошелестел мне на ухо Валис. – Но успеешь ли ты добраться до истока, пока не нахлынут новые орды? Да и ниже по течению ручья достаточно невоплощенных.
– Я попытаюсь отвлечь тех, кто внизу, – ответил я. – Тогда вы сможете взять на себя то подкрепление, которое проникнет из иномирья.
– Хорошо, – кивнул дух. – Как только ты доберешься до входа в урочище, мы начнем.
Взгромоздившись на Маню, я осторожно спустился к ручью. Силы Хаоса уже ощутили мое присутствие и начали приближаться, томимые жаждой получить воплощение.
– Не, ребята, сначала пообщайтесь с милыми цыпами!
Конечно, я не думал, что духи Хаоса меня поймут. Но этого и не требовалось. Я и вытряхнул из мешка недовольно квохчущих кур, стойко перенесших путешествие.
Впрочем, особых тягот в дороге птицы не испытывали. Дрыхли целыми днями, а на привалах я вытаскивал их на свежий воздух и кормил вымоченным в «универсальном исцелителе» зерном. Посему мои хохлатки имели вид бодрый и даже воинственный.
Одну за другой я бросил кур в том направлении, где духи Хаоса сбились в плотную толпу. И началось то веселье, на которое я рассчитывал.
Невоплощенные накидывались на кур, стремясь проникнуть в живую плоть и трансформировать ее, сделать ее частью измененного мира. Однако птицы были так накачены моими эликсирами, что у них, как говорится, разве что в ушах не булькало. Вместо того, чтобы быть поглощенными Хаосом, ошалевшие несушки, словно губки, впитывали его сами. С заполошном кудахтаньем они метались вдоль ручья, увлекая за собой духов Хаоса.
При этом куры упрямо не превращались в неведомых чудовищ, по-прежнему оставаясь тем, кем были всю жизнь – упитанными и тупыми птицами. Именно на эту тупость я и рассчитывал, придумывая, как выиграть нужное мне время. Осмысленно управлять безмозглым существом гораздо труднее, чем тем, кто пытается сопротивляться.
Однако от энергии трансформаций несушек распирало, они стремительно росли, моментально став размером с откормленных страусов, но по-прежнему заполошно носились вдоль ручья, увлекая за собой толпы жадных до живой плоти духов.
Под шумок, почти не замеченный, я по руслу ручья проскользнул в кратер.
Там невоплощенным тоже было не до меня.
На каждом клочке земли кипела призрачная битва.
Вот Валис на манер Георгия-Победоносца на московском гербе пронзает копьем какую-то рептилию. Вот Подгорный Дед охаживает кайлом безумную помесь медведя с бегемотом. Вот Эффейэ врукопашную сцепился с какой-то почти человекообразной сущностью, добрался до вражеского горла и впился клыками – и не поймешь, в ком из этих двух бойцов больше Хаоса, кто большее чудовище. А рядом черный пес рвет многоногого змея.
Вот гибкая девушка с двумя саблями крутится волчком, разбрасывая вокруг ошметки отрубленных лап и щупалец. Вот живший когда-то маг-человек колотит направо и налево посохом. Вот еще полдюжины гномов – прижались спиной к спине, выставили вперед щиты и теснят тварей Хаоса, освобождая мне проход. Вот крылатая лучница с утонченным и благородным лицом осыпает врагов бесконечными стрелами, ловко уворачиваясь от атак каких-то крикливых неопрятных птиц…
Сотни схваток, тысячи ударов, вой, грохот, брызги искр, всполохи каких-то заклятий…
Мне ни та, ни другая из враждующих сторон не могла ничего сделать, но и помочь горным и степным хозяевам я не мог. Моей задачей было не обезуметь посреди этого торнадо, не кинуться прочь, обхватив руками голову, которая вдруг стала ощущаться как огромный колокол или пустое ведро, насаженное на швабру шеи…
