Наконец зал очередной раз взорвался аплодисментами, оглушающими и все усиливающимися. К трибуне, неся в руках бумаги с тезисами доклада, шел Иосиф Виссарионович. Сергей поерзал в кресле, взбадриваясь и готовясь внимательно слушать выступление. Подождав, пока стихнут аплодисменты, Сталин заговорил. Начало и вводная часть его речи особого удивления не вызвали, зато по мере ее продолжения лица некоторых членов президиума выглядели как у людей, нечаянно проглотивших большой кусок лимона.
– ... У нас не было в то время другого выхода. Мы вынуждены были использовать старых дореволюционных специалистов, привлекать старую, дореволюционную интеллигенцию, пропитанную предрассудками, часто враждебную нашему строю, нашей революции. Мы вынуждены были опираться на кадры пролетариата, малограмотные, а иногда и неграмотные, на беднейшие слои крестьянства, на кадры, которые часто не понимали и не осознавали текущего момента, которые руководствовались своим мировоззрением, своими взглядами в решении неотложных задач, часто действуя в ущерб общенародным интересам. Поэтому наша партия, партия большевиков, вынуждена была взять на себя контроль за государственным аппаратом, вынуждена была дублировать функции этого аппарата, вынуждена была брать на себя часть этих функций и выполнять не свойственные партиям административные функции.
Мы не имели тогда своей советской интеллигенции – теперь мы ее имеем. Мы не имели тогда поголовно грамотного рабочего класса и крестьянства – теперь в нашей стране имеется грамотный, образованный, советский рабочий класс и советское колхозное крестьянство. Мы только начинали строить свой, советский, социалистический государственный аппарат – теперь мы имеем не просто такой аппарат. Теперь государственный аппарат проверен и закален в условиях тяжелейших военных испытаний, доказал свою способность решать самые сложные задачи. Поэтому дублирование его функций, подмена государственного аппарата партийным, решение государственных задач партийными органами в настоящее время не нужно. Теперь партия может сосредоточиться на своем основном назначении, заняться своими непосредственными задачами, идеологическими. Идеология, овладевшая миллионными массами, как мы уже убедились, становится весомым материальным фактором. Поэтому идеологические вопросы, вопросы воспитания и образования в коммунистическом духе, вопросы идеологической борьбы с антисоветскими, буржуазными силами выходят сегодня на первый план, становятся, как я уже отмечал, основной и первоочередной задачей партии, ее органов.
Иосиф Виссарионович «продолжал дозволенные речи», последовательно излагая план решающей перестройки государственной системы Советского Союза. Тот самый план, который он пытался реализовать в реальности Сергея в послевоенные годы, но не успел. Или ему не дали? Второе предположение показалось сейчас внимательно разглядывающему президиум Сергею более чем верным. Как говорилось в одном из любимых им фильмов, аналог которого снимался сейчас в Ленинграде: – Это не факт, это больше чем факт. Так оно и было на самом деле. – «Похоже, так оно и было на самом деле» – подумал Сергей, аплодируя вместе с делегатами.
«[...]Затем, для постоянной работы в июне 1941 была образована „Государственная штатная комиссия – состоит при Совете Министров СССР, в ее обязанности входит разработка общегосударственной номенклатуры должностей и должностных окладов, упорядочение штатного дела; упразднение искусственно созданных звеньев аппарата и устранение параллелизма в работе учреждений... Советам министров союзных республик и министерствам запрещено производить какие-либо организации аппарата, изменения наименования должностей и должностных окладов без разрешения Г.ш.к.“ [3.22. С. 300].13 августа 1946 г. вышло Постановление Совета Министров СССР „О преобразовании Государственной Штатной Комиссии в Государственный Комитет по Штатам и совершенствованию государственного управления [...]“
А.П. Шевякин. „Структура государственного управления и ее развитие“ М. 1975 г.»
8 августа 1948 года. Федеративная Демократическая Республика Курдистан и Южный Азербайджан. г. Тебриз.
Несмотря на помощь СССР и прибытие немецких, китайских и корейских добровольцев, положение на фронтах практически не менялось. Захваченные персами в начале конфликта области по-прежнему удерживались ими, а мощь ударов американо-английской авиации даже возрастала. Курдские, азербайджанские, китайские, корейские части вынуждены были передвигаться ночами, а на линии фронта закапываться в землю.
Уступавшая в численности, авиация курдов могла вести только оборонительные бои и прикрывать наиболее важные районы страны. Большим ее преимуществом было наличие трех групп новейших реактивных истребителей МиГ, «закупленных» в Китае и отлаженное взаимодействие между частями ВВС и наземной ПВО. Так что налеты вражеских «Виндекейторов», «Суперфортрессов» и «Инвейдеров» отнюдь не напоминали действия на полигоне. Не раз в воздухе вспыхивал очередной неудачник, получивший попадания многочисленных поражающих элементов в корпус от близкого разрыва восьмидесяти пяти или стотридцатимиллиметрового снаряда с дистанционным радиовзрывателем. Атаки же небольших юрких истребителей, пилотируемых «азербайджанскими» летчиками стали для американских и английских экипажей настоящим кошмаром. Попадание одной неуправляемой ракеты или очереди из пушек – и гордость американского авиастроения, четырехмоторная летающая сверхкрепость Боинг Б-50 превращалась в падающую к земле, пока еще целую, но уже готовую развалиться на части груду металлолома. Поэтому приходилось привлекать все больше и больше авиационных частей, сокращая военную помощь Южному Китаю. Некоторые генералы даже требовали послать в Иран не только советников, но и сухопутные войска.
Зато сегодня... Сегодня Соединенные Штаты возьмут реванш за все, поставив убедительную точку в этой длящейся уже полтора года войне. Конечно, шах Реза будет не очень доволен, получив в подарок вместо города, одного из крупнейших на севере страны, груду радиоактивных развалин. Но куда ему деваться? Зато остальная часть наверняка сдастся без боя. Да и Советы вряд ли будут помогать своим ставленникам после такого предупреждения.
Полковник Гриффитс, командир огромного шестимоторного «Конкистадора», прозванного журналистской братией «Писмейкером» , с надписью «Микки Маус» на борту, не торопясь встал, прошелся по кабине и, подойдя к шкафчику, достал бутылочку специальной «Эйрколы». Напившись он опять уселся в свое, честно признаться немного надоевшее ему за время почти двухсуточного перелета, кресло. Да, сначала из АФБ Рэндольф на АФБ Кларк-Филд, затем Диего-Гарсия, Бендер-Аббас и, наконец, настоящий боевой вылет. Полковник подсоединил ларингофоны и привычным жестом подтянув их поплотнее вокруг горла, включил тумблер внутрисамолетной сети.
– Билли, ответьте. Как дела?
– Игрушка готова, сэр, – доложил Уильям Лоуренс, инженер Комиссии по атомной энергии, ответственный за подготовку Бомбы к применению.
– Сэм, сколько осталось? – продолжил опрос полковник.
– Десять минут полета, сэр, – ответил штурман.
– Всем десятиминутная готовность, парни! – циркулярно объявил полковник по внутрипереговорному устройству.
Тебриз, столица независимого курдско-азербайджанского государства, мирно спал, если конечно можно применить слово «мирно» к столице ведущего войну государства. Но сегодня налетов не было, одинокий самолет, идущий на большой высоте, очевидно разведчик, опасности не представлял, поэтому воздушную тревогу не объявляли и большинство горожан продолжали мирно почивать в своих постелях. Поднимались только ранние пташки – водоносы, рабочие и полицейские.
Подумав, дежурный по РЛС ПВО соединился с КП и еще раз доложил о высотной цели, подлетающей к городу.
– Не волнуйся, Шаро, – ответил майор Али Мирзоев, – Они же регулярно в это время летают уже неделю. Думаю, железнодорожную станцию фотографируют, сколько и чего прибыло.
Разговор на Земле еще шел, когда на летящем Б-36 штурман Кен Ферреби услышал в наушниках
