– Вот и он, мой милый малышка!
– Я не малышка!
Шарлиз вмешалась.
– Бабушка не имела в виду, что ты маленький. Это, знаешь, нечто вроде комплимента. Не правда ли, он сильно вырос?
Последние слова она адресовала Жозефине, надеясь хоть как-то найти с ней общий язык.
– Понятия не имею, – холодно ответствовала Жозефина. – Я ведь не видела его в раннем детстве. Подойди и поцелуй свою бабушку, милый!
– Мне не хочется, тетя Шарлиз, от нее смешно пахнет, – громко прошептал мальчик.
Жозефина в ярости посмотрела на Шарлиз.
– Это чрезвычайно невежливо! Вы хоть чему-нибудь учили мальчика? Я потрясена.
– Я думаю, мальчику просто не понравились ваши духи, – извиняющимся тоном сказала Шарлиз. – Дети весьма категоричны в том, что им приятно или неприятно.
– Это, по-вашему, нормально?
– Разумеется, нет. – Шарлиз повернулась к Дэнни. – Извинись перед бабушкой, ты ее обидел.
– Почему я должен извиняться? Это она говорит обо мне всякие вещи!
– Это не дает тебе права грубить. Она – твоя бабушка, а ты ее обидел. Я надеюсь, что больше никогда не услышу от тебя что-нибудь подобное.
– Полагаете, произвели на меня впечатление? – язвительно поинтересовалась Жозефина. – Отвечаю: нет и еще раз нет. Если уж вы взялись растить ребенка, то уважение к старшим вам следовало привить ему давным-давно!
– Вот видишь! Она сердитая, она ругается и на меня, и на тебя. Почему же я должен ее целовать?
– Потому что я учила тебя быть вежливым со всеми, – твердо сказала Шарлиз.
– Даже с Шеддоном Уэрби? Он мне накидал в волосы песка, а я его здорово толкнул за это.
Прежде, чем Шарлиз успела ответить, ее опередила мадам Овернуа.
– Я начинаю понимать, почему Робер на вас женился. Он боялся – и совершенно справедливо, – что вы не сможете воспитать мальчика так, как следует.
Шарлиз настолько потрясло подобное ясновидение, что некоторое время она не могла и слова вымолвить. Жозефина продолжала:
– Таков был ваш план, не так ли? Вы решили сыграть на чувствах Робера к племяннику. Он никогда бы не женился на особе вроде вас по доброй воле.
– Видимо, вы плохо знаете своего сына. – Шарлиз старалась, чтобы ее голос звучал невозмутимо. – Никто и ничто не в силах заставить Робера сделать то, чего он делать не хочет.
– Только не в таких обстоятельствах! Когда женщина затаскивает мужчину в постель, он перестает соображать.
Шарлиз с тревогой посмотрела на Дэнни.
– Может быть, мы лучше отложим этот разговор? Сейчас не слишком подходящий момент для него.
Жозефина покраснела от гнева.
– Вы имеете наглость указывать мне, что следует делать?
– Если вы действительно беспокоитесь о своем внуке, как говорите, то мне нет нужды повторять мое предложение.
– О, я прекрасно понимаю, чего вы хотите! Собираетесь напеть Роберу, что я плохо влияю на мальчика? Вы уже восстановили внука против меня, а теперь хотите поссорить меня и с сыном!
– Даже если б я хотела, мне это не удалось бы, а у меня нет подобных намерений. – Ярость Шарлиз немного остудил явно прозвучавший в голосе пожилой женщины страх. – Послушайте, верите вы в это или нет, но я уверена, что мы сможем как-нибудь примириться друг с другом и стать нормальной, единой семьей. Исключительно в интересах Дэнни.
– Вы считаете меня слабоумной? Мальчика вы подучили смеяться надо мной, Роберу не позволяете даже говорить со мной по телефону. Вы это называете нормальной семьей? – Жозефина вскочила и в ярости швырнула носовой платок на стол. – Что ж, торжествуйте, наслаждайтесь победой, пока есть время. Вы оказались достаточно хитры, чтобы захомутать моего сына, но долго это не продлится. Вы никогда не станете истинной Овернуа!
С этими словами Жозефина покинула комнату. Дэнни с некоторым испугом смотрел ей вслед.
– Чего это с ней, тетя Шарлиз? Она сумасшедшая?
– Нет, что ты. – Шарлиз постаралась улыбнуться как можно веселее. – Понимаешь, когда взрослые спорят, они частенько кричат. Твоя бабушка тебя очень любит и будет счастлива, если ты будешь вести себя чуть приветливее.
– А это обязательно? Она мне не нравится.
– Нельзя поспешно судить о людях, надо сначала узнать их лучше. Давай заканчивай завтрак и беги играть.
Шарлиз изо всех сил старалась избавиться от неприятного осадка после инцидента в столовой. Прислуживавший за завтраком и наливавший им кофе Жиль хранил свое обычное бесстрастное выражение
