живущих на земле?'
- С освоением чужого языка к нам проникнут и чужие обычаи, двоюродный брат, пьянство.
Он пытался ответить Ахунду Агасеидали, что Ширвану необходимо сближение с такой страной, как Россия, чтобы с ее помощью пойти вперед, к просвещению, но губы уже не слушались его.
- Люди забудут свой язык, если будут учиться чужому, брат мой.
'Любовь к родине не допустит этого, ты вспомни Физули, который и вдали от родины оберегал свой родной язык...' - рвалось с языка, но губы оставались сомкнутыми.
- Да буду я твоей жертвой, Ага, память о тебе останется навсегда среди моих слушателей, - улыбнулся поэту весельчак Джинн Джавад, сидя на своем камне под гигантской шелковицей.
- Свет моих очей, Ага! Ты ушел, оставив меня одного в этом мире... О Гаратель не беспокойся! Она учится в Тифлисе в школе. Гаратель Тарланова будет первой учительницей для наших обездоленных сестер и дочерей. Не волнуйся за дитя моей Соны...
- Кто еще сумеет любить так свой народ, чтобы во имя его будущего жертвовать собой?.. О люди! Он жил ради вас, и вы заставили его мучиться перед смертью! - зазвенел голос любимого ученика Алекпера Сабира. - В чем его вина? В том ли, что он намеревался открыть глаза детям своего народа, улучшить их жизнь?!
- Кто будет сражаться с миром алышей и 'закрытых', моя фея? Неужели они будут праздновать мою смерть как победу?
- Спи спокойно, Ага! Пусть ширванская земля примет тебя... Твоя смерть всколыхнет весь Ширван, твое знамя подхватят молодые твои ученики, ты же сам сказал:
Звучит повсюду голос мой, и с ним, Сеид, я не умру.
Пусть в нем бессмертье обрету - одно желанье у меня.
Наступил восьмой день месяца рамазана 1305 года мусульманского летосчисления, или 20 мая 1888 года по христианскому календарю...
По ширванскому обычаю умершего хоронили в тот же день. Так велел пророк: отныне умерший принадлежит всевышнему, и живым следует как можно скорее проститься с ним.
К дому стекались толпы народа. Вынесли тело и сопровождали его на кладбище Шахандан, где желал быть похороненным поэт, его ближайшие друзья: Махмуд-ага, Керим-бек, Гаджи Омар-бек, Гаджи Самед- бек, поэты Зарухи, Рагиб, Агаали-бек Насех...
В окрестностях Шемахи есть три холма, и все они отданы усопшим. Три кладбища - Шахандан, Лалазар и Еддигюмбез - семь куполов. Эти холмы - самые живописные места моего Ширвана, будто мои соотечественники и после смерти хотели любоваться красотой родной земли.
Сегодня Шахандан принял моего поэта, моего Сеида, моего Агу...
Провожая своего учителя, молодой поэт Агаали-бек Насех гневно предостерегал врагов поэта: 'Не радуйтесь, не веселитесь, господа! Сеид Азим умер, но не умерла его поэзия, не умерли его идеи! При жизни вы боялись его самого и потому расправились с его телом, но больше всего вам следовало бояться его духа. Ваши собственные дети будут читать его стихотворения, слушать Джинна Джавада, читающего его сатирические произведения, и певцов, поющих его газели, и вы задохнетесь от злобы, но сделать ничего не сможете!'
У свежезасыпанной могилы Махмуд-ага снова вспомнил слова Сеида Азима:
Звучит повсюду голос мой, и с ним, Сеид, я не умру,
Пусть в нем бессмертье обрету - одно желанье у меня.
Печальный голос скорбел об утраченном друге. Меценат и покровитель лучших талантов родного народа, знаток азербайджанской музыки своего века не ведал, что вскоре сам будет погребен на другом холме Шемахи - в Лалазаре. А спустя десятилетия, в 1911 году, ученик Сеида Азима Ширвани - Алекпер Сабир, великий азербайджанский поэт, будет похоронен на третьем холме Шемахи - в Еддигюмбез - у семи куполов. Три великих сына покоятся в родной земле.
Дорогие потомки, для вас они явились на этот свет, для вас писали и творили добро...
... Шемаха начинается с дорог... Бескрайние, бесконечные дороги... Ведущие в Ширван дороги с незапамятных времен известны торговцам всего мира. И поныне на Востоке вспоминают о караванных путях в Шемаху - сердце Ширвана. Живы до сих пор выражения: 'караванная дорога в Ширван', 'Шемахинская дорога', 'Ширванское ханство', 'Шемахинский султанат', 'дворец Ширваншахов'...
Пройдет еще много веков, а женщины Востока будут укрываться шелковыми платками-келагаи под названием 'шемаха', в далекой Индии и сейчас мужчины носят белую одежду, называемую 'ширвани'...
Ширван пересечен дорогами. Идущие по дорогам путники останавливаются на привалы у источников Сеюдлю, Нанели, Гюллю, Минахор, расположившихся с четырех сторон света вокруг Шемахи...
Идущие из Шемахи дороги уводят сыновей ширванских в другие края. Один едет торговать, другой едет за наукой и славой, становится украшением чужих дворцов - поэтом, ученым. Что ж... Во имя славы родины не грех и послужить на стороне... Только пусть вовремя возвращаются домой... Пусть не оставляют Ширван без поэзии, музыки, без сыновей...
Пришло время расставания, друзья... Если доведется вам быть в моем Ширване, не поленитесь подняться к нашему пантеону памяти - и путь ваш обязательно приведет к трем шемахинским холмам. Приглядитесь к памятнику моего Сеида Азима Ширвани - и вы прочтете его собственные строки: 'Звучит повсюду голос мой...'
Баку, 1970-1972 гг.
Примечания
1
1 Переводы стихов, кроме особо оговоренных, выполнены В. Коллегорским.
2
2 Редиф - повторяющиеся после рифмы слова или фраза.
3
3 Перевод В. Кафарова.
4
4 Перевод Л. Пеньковского.
5
