— Вы обезболивающее вкололи?
— Конечно, профессор, но она все равно реагирует, видимо, боль ужасная… — медсестра вздохнула. За свою жизнь она насмотрелась страданий и похуже, но никогда еще так не сопереживала. Про эту пациентку говорили абсолютно все. Конечно, будь она просто симпатичной девушкой, её бы тоже жалели, но не так. Дормич была известной ведущей передачи о моде, её фотографии украшали обложки глянцевых журналов, красовались на гигантских рекламных щитах вдоль улиц. Правильный овал лица, большие, неестественно фиолетовые глаза, обрамленные темными густыми ресницами, скулы и нос, словно вылепленные умелым скульптором, чувственные губы, каскад блестящих темно-каштановых волос. Образ женщины- искусительницы, так успешно используемый рекламщиками, неизменно имел успех. Такому лицу не требовалось много косметики, оно и так было настолько ярким и запоминающимся, что требовалось лишь мельком взглянуть на неё, чтобы уже никогда не забыть. Девушки, вроде Светы, отчаянно завидовали таким красавицам, думая о них, как о недосягаемых звездах, богинях, достичь уровня которых им никогда не светит. И вот надо же — такая трагедия…
В госпиталь то и дело заглядывали журналисты, вынюхивая информацию о её состоянии, даже у неё, Светы, взяли интервью. Всем перепало по кусочку внимания и тени от славы пострадавшей звезды. Но, казалось, саму жертву вся эта суета абсолютно не трогала… Она практически не двигалась и ничего не произносила. И только слабые стоны время от времени выдавали её боль.
Альбина равнодушно сносила боль от перевязки, слушая разговор медиков. Лишь изредка вздрагивали пальцы. Жалеют. А чтоб их всех… Пусть жалеют кого-нибудь другого. Она все равно не собирается жить. ТАК жить. Ни за что. Это она решила сразу же, как только осознала, что с ней произошло. Не надо было обладать большим воображением, чтобы представить, как она сейчас выглядит. Бинты скрывают не просто открытую рану, они заключили в свои объятия потерянное будущее, веру в себя, надежду на счастье. Эти лоскутки белой сетки скрывают от внешнего мира начало конца. Они призваны оберегать рану от инфекции, но разве инфекция — это просто бактерии, летающие в воздухе? Гораздо страшнее та инфекция, которая таится в безжалостном мире, неспособном на сочувствие проигравшим. Этот мир затопчет упавшего, и понесется дальше, усмехнувшись его слабости. Пока она в больнице, обмотанная бинтами, она в безопасности, но потом бинты снимут, и исчезнет и эта последняя тонкая защита. Зачем ждать? Альбина решила, что как только появится возможность, она первым делом перережет себе вены. Или ширнётся такой дозой, что отключит её навсегда…
Перед глазами проносилась одна и та же картина. Словно в замедленной киносъемке она вновь и вновь видела перед собой это мерзкое лицо с рыбьими глазами. Лицо безумца, ненавидящего её. С необъяснимым ужасом она смотрит в эти бесцветные глаза сквозь стекло своих солнцезащитных очков. В следующее мгновение он выплескивает на неё обжигающую жидкость. Все. Дальше — невыносимая боль, миллиардами иголок пронзившая лицо. И темнота под слипшимися веками, не отпускающая её с тех пор.
Её жизнь кончена. Кого волнует ходячая уродливая голова? Альбина, дитя своего мира, всегда жалела некрасивых людей, считая некрасивость своего рода убожеством. Она прекрасно осознавала, что её внешность является одной из главных составляющих успеха. Мозги у Альбины, конечно, тоже были на месте, но умных много, а вот умных красавиц намного меньше. Дочь известных людей, актрисы Руны и журналиста Бориса Дормич, она с раннего детства поняла, что свои данные надо использовать на все сто, чтобы как можно быстрее пробиться на вершины успеха. Уже в тринадцать лет она дефилировала на подиуме, демонстрируя модели самых известных российских модельеров. Конечно, родительские связи сыграли тут не последнюю роль, но без внешних данных связи в модельном бизнесе мало что значат. Поездив по миру, в девятнадцать лет она решила учиться журналистике. Мир моделей нравился ей поначалу, но, насмотревшись на судьбы тех, кто к тридцати годам уже не знал куда себя девать, она твердо решила, что обеспечит себе будущее заранее, и преуспела в этом. Легко получив место ведущей передачи о моде, она, наряду с этим, продолжала карьеру модели, но уже больше в качестве фотомодели, рекламируя известные марки косметики и парфюмерии. Её жизнь была образцом успеха и предметом зависти.
Никогда не знавшая ни в чем отказа, Альбина привыкла получать все по щелчку пальцев, она имела в этой жизни слишком много, пресыщаясь деньгами, славой, наркотиками, любовниками. Имея все и так легко, человек быстро теряет чувство реальности. Ему начинает казаться, что все в этом мире предназначено для него. В свои двадцать семь лет Альбина была твердо уверена, что человечество делиться на счастливцев и неудачников. Причем, неудачники рождены исключительно для того, чтобы обеспечивать комфорт таким, как она. В мире, в котором она выросла и жила, шагать по головам являлось привычным делом. Настолько привычным, что она и не замечала уже эти головы. Окружающие знали её, как законченную стерву и эгоистку, а она и не пыталась скрыть это. Она считала, что уж у неё-то для этого есть все основания. Успех и конкуренция — тяжелое бремя, любила повторять она, где нет места соплям и сантиментам. Насмешливое и надменное выражение лица менялось лишь перед камерой, где она профессионально надевала на себя то выражение, которое требовалось для данного снимка.
В тысячный раз вспоминала она тот ужасный день, все до мелочей, последний день её нормальной жизни. День не заладился с утра. Встав пораньше, она съездила в тренажерный зал, где выяснила, что её личный тренер Паша заболел. С другим тренером она заниматься категорически отказалась, испортив настроение администратору заявлением, что не потерпит такого отношения и что клиентов надо бы предупреждать об отсутствии тренера заранее.
Затем она вернулась домой и включила автоответчик. Звонил Веня, её продюсер, и просил срочно перезвонить ему.
— Что там у тебя? — недовольно спросила она, заваривая крепкий кофе. Домработница Валя опаздывала. Придется пригрозить увольнением. За такие деньги можно сделать усилие и появляться на работе вовремя.
— Альбиночка, солнышко, у нас тут небольшая проблемка нарисовалась! — заверещал Веня. По его взволнованному голосу можно было понять, что проблемка эта Дормич не понравится.
— Что еще? Не тяни резину, Веня, ты же знаешь, как я это не люблю.
— В одиннадцать Жданов просит нас подъехать на совещание.
— А съемки? Они что — отменили съемки программы? Они думают, что я потом ночами буду отрабатывать? — заорала Альбина. — Что они о себе вообразили?
— Не знаю, солнышко, ничего не знаю. За что купил, за то продаю. У них какие-то нововведения намечаются, как я понял.
— Что еще на нововведения? Вот, блин, только поставишь все на нужные рельсы, деньги идут, все счастливы, как какой-нибудь мудак решить креативность проявить!
— Альбина, за тобой заехать? — прервал её Веня, зная, что возмущения её могут продолжаться не одну минуту.
— Сама доеду, — буркнула она и швырнула телефонную трубку.
Ну, что за народ? Сколько раз она говорила им, ничего за её спиной не обсуждать, так нет, все не можется этому Жданову, директор канала, надо же показать, что он самый умный!
На встречу она опоздала. Когда она появилась в приемной Жданова, секретарша сообщила, что все уже собрались и ждут её одну. Альбина распахнула дверь кабинета шефа и, не торопясь, вошла, всем своим видом показывая свое отношение к совещанию.
— А, Альбина, проходи, мы уж заждались. — Жданов жестом хозяина указал на свободное кресло у стола. Оглядев собравшихся, Альбина заметила новое лицо в команде — женщину лет тридцати — тридцати пяти, подтянутую, ухоженную, с выражением лица хищницы. Длинные отманикюренные ногти, превосходный макияж, великолепный деловой костюм, сжатые губы и стальной взгляд — уверенная женщина, знающая себе цену. Она сидела, откинувшись на спинку стула, скрестив на груди руки, не выказывая никакого видимого дискомфорта от того, что находилась в новом для неё коллективе.
— Альбина, знакомься. — несколько устало сказал Жданов. — Это мой новый заместитель Алла Полякова.
Альбина удивленно вскинула брови. С каких пор назначения делаются так скоропалительно и втайне от сотрудников? Но говорить ничего не стала, с шефом не спорят. Но ведь её вызвали и отменили запланировали съемки не только ради представления новой Поляковой. Что еще приготовил Жданов?
— Очень приятно, — вслух сказала она. — Альбина Дормич.
