Глянув в окошко, я увидела припаркованный снаружи новенький «БМВ». В салоне никого не было.
— А она тоже поедет с вами?
— Ты о ком?
— О Зое.
— Подумать только, даже имя ее помнишь!
— Да, кажется, в ее школьном дневнике прочитала.
— В общем… да, Зоя поедет с нами. Отпросилась, чтобы помочь. Видишь ли, ребятишкам она и впрямь понравилась. Если у тебя когда-нибудь тоже появится друг, я не против, чтобы он гулял с детьми.
«Молодчина, Колин, еще одно очко выиграл в сражении с бывшей женой-мегерой и как ловко выделил это свое „когда-нибудь“! Вот ведь умник…»
Дети ворвались в кухню, волоча сумки по полу:
— Мы готовы!
— Приятно вам провести время, — как обычно, великодушно пожелала я.
Улыбка на лице Колина поблекла. Поколебавшись, мой бывший подался ко мне всем телом и поцеловал в щеку. Нет, ничего особенного, никакого предложения заключить мировую — обычный платонический жест, который я не вполне поняла.
— Увидимся, — произнес он.
От удивления я не нашлась, что ответить. Затем хлопнула дверь. Дети ушли. В квартире стало тихо.
До отправления автобуса оставалось пятнадцать минут — не опоздать бы! Впервые за несколько лет я отправлялась на демонстрацию. Заставить прислушаться к своему голосу, дать знать о моих чувствах… Сделать именно то, к чему Колин относился с презрением и высмеивал. Боже, какое дивное ощущение!
Когда я подрулил к дому, поверенный финансового агентства дожидался меня в дверях, болтая с Зоей.
— А это кто? — спросил Стив, пока я маневрировал по гравию на «БМВ», пристраивая машину к фургону-лошаднику.
— Парень из банка, — ответил я. — Принес важные бумаги. — Хорошо хоть, агентство не выставило перед домом табличку с надписью «Продается». Теперь за такое можно и кирпичом в окно получить, а то и еще куда.
Как только я припарковался перед самым фургоном, Зоя с улыбкой помахала мне рукой.
— Ждите здесь, — велел я ребятишкам. Не хотел показывать детям опустевший дом.
Прошлую ночь мы с Зоей провели вдвоем в одном спальном мешке. Романтика.
Пожав мне руку, поверенный протянул бумаги на подпись. Бросил взгляд на детей, прильнувших к окошку «БМВ», но ничего не сказал. Наверное, уже успел насмотреться на подобное.
Зоя открыла гараж и взялась за первую из множества коробок, расставленных на бетонном полу. Донесла до капота «БМВ» и поставила в багажник.
Всего пять моих подписей, и дело сделано: дом отошел агентству. Постройка с четырьмя спальнями, гараж и приличных размеров сад проданы за 320 000 фунтов стерлингов. В прошлом году я мог бы поднять цену на треть. Но денег все равно хватит, чтобы погасить ссуду, да еще и останется тридцать тысяч аванса, полученного от агентства. Такая уж у них работа, одно из множества новых дел, зародившихся после января. Французско-голландская компания, в розницу распродающая Англию тем, кого не ждут по ту сторону нуль-дыры.
«БМВ» я купил на средства от продажи гаража. Акции пенсионного портфеля слил еще одному агентству в Люксембурге (Боже, храни наших партнеров из ЕС!), заработав на этом 11 000 фунтов стерлингов. Одна только эта сумма покрывала выплаты по кредиткам. Я подал заявление на открытие еще пары кредитных счетов (больше нельзя, иначе защитные программы просекут новую заемную схему). Но и на этом получил дополнительные 15 000 фунтов стерлингов на оставшийся месяц.
Все прочие средства ушли на социальное партнерство, в котором я зарегистрировался через сайт www.newsuffolklife.co.uk. Большинство скарба отослал скопом, а личными вещами, которые могли нам понадобиться, набил фургон. На сайте советовали пользоваться именно фургонами для перевозки лошадей: в них помещается гораздо больше груза, чем в прицепы.
Пожав мне руку, поверенный произнес:
— Удачи.
Я протянул ему ключи. Вот и всё, дело сделано.
Зоя впихнула в багажник «БМВ» последнюю коробку. Оставалось всего четыре чемодана. Я взял два. Зоя растерянно посмотрела на дом.
— Мы не пожалеем, — заверил я.
Знаю. — Она героически улыбнулась. — Просто не думала, что так выйдет. Мюррей всех нас удивил, правда?
— Ага. Знаешь, все детство я скитался в дебрях фантастических фильмов, и просто поразительно, чем обернулись слова и образы той поры в современной культуре. Все эти чертовы космические сверхкорабли, бороздящие космические пространства, капитаны, решающие вопросы жизни и смерти, сидя на своих мостиках и постреливая лазерным оружием по пучеглазым чудищам… И все думали: вот так и будет.
И вдруг Мюррей сделал открытие и создал свою нуль-дыру. И эта сволочь никому ни за что не признается, как у него получилось. Нет, я его не виню… В сущности, Мюррей прав: все равно мы не смогли бы воспользоваться его технологией с умом. Так всегда бывало. Просто… просто нет тех странствий в величественной пустоте, которых я ожидал. Кажется, будто меня обманули. Зоя недоумевала. Хотя была гораздо сообразительней, чем Дженнет, которую я покорил докторским званием, когда та была еще молоденькой медсестрой. Большие сиськи, длинные ноги, а мозгов — ноль.
Зоя училась на акушерку — профессия, для которой требуется столько же самоотверженности и сообразительности, сколько и для врачебного ремесла. Роста Зоя была небольшого, макушкой доставала мне лишь до подбородка. Мне чертовски повезло, что она вообще меня, такого потрепанного жизнью, удостоила взглядом. А то, что Зоя приняла меня вместе с парой ребятишек, и вовсе придавало ей исключительность.
— Я думаю о том, какой раскол Мюррей спровоцировал в стране, — тихо произнесла она, — До сих пор спорили только о противостоянии Юга и Севера, классовой борьбе, о социальном неравенстве… Обычная пропаганда, простые игры политиков, размахивавших под носом друг у друга кусками пожирней. Но появился Мюррей — и все стало реальным…
