Вести «хаммер» было легко: встроенный ИИ обладал рефлексами, позволявшими находить дорогу в густеющем утреннем потоке машин, так что Санджеву оставалось только гудеть в тройной гудок — занятие, которое доставило ему уйму радости. В глубине души он знал, что должен бояться и раскаиваться, что сбежал из дому ночью, никого не предупредив и не оставив даже записки, должен сказать: «Стой, что это ты затеял, из этого ничего не выйдет, это просто глупо, война закончилась, и нам надо всерьез обдумать, что теперь делать». Но медное солнце вставало над стеклянными башнями и заливало улицы, и мужчин в крахмальных белых рубахах, и женщин в модных сари, спешивших на работу, и Санджев был свободен и вел большую шикарную машину сквозь толпу, и это было здорово, даже если ненадолго.
Он свернул к новому мосту в Рамнагаре, отчаянно гудя большущим неуклюжим грузовикам. Шоферы сигналили в ответ и скверными словами поносили девок–робоваллахов. С трассы А на трассу В, с нее на проселок и просто по сухой земле, взметая пыль широкими колесами «хаммера». Радж дергался на своем сиденье, улыбался сам себе и махал руками, как бабочка крыльями, бормоча что–то под нос и временами выглядывая в окно. Его смазанные гелем волосы заскорузли от пыли.
— Что ты там ищешь? — спросил Санджев.
— Он идет, — ответил Радж, подпрыгивая на подушке сиденья. — Еще немного, и мы сможем делать все, что нам вздумается.
Едва услышав: «Садись за руль», Санджев понял, куда ему ехать. Встроенный навигатор и ИИ вели машину за него, но он и сам знал каждый поворот и развилку. Вот лес Бора, все те же серые стволы без веток, вот гребень между рекой и полями, с которого мужчины их деревни следили за сражением, после которого он влюбился в роботов. Роботы всегда чисты, всегда верны. Это мальчики, управляющие ими, чувствуют обиду, неудачи, разочарование.
Поля были пыльными квадратами, тучи пыли носились между полосами колючих изгородей. Здесь еще целое поколение не прорастет ни травинки. Глиняные стены домов потрескались, школа осталась без крыши, ветер занес пылью храм и цистерны. Пыль, всюду пыль. Кости трещали и рассыпались в прах под колесами. Несколько семей, настолько отчаявшихся, что уже не в силах были добраться даже до Варанаси, заняли их старую деревню. Санджев видел иссохших как скелеты мужчин, усталых женщин, чумазых от пыли детей, ползавших перед хижинами из кирпича и пластика. Яд, глубоко проникший в Ахрауру, прогонит и этих.
Санджев остановил «хаммер» на гребне. Желтый свет солнца, невыносимая жара. Радж вышел и огляделся.
— Что за навозная дыра!
Санджев присел в тени кабины, глядя, как Радж расхаживает взад–вперед, взад–вперед, пиная прах Ахрауры тяжелыми подковами сапог.
«Ты их не остановил, да? — думал Санджев. — Ты не спас нас от разносчиков чумы».
Радж вдруг подпрыгнул и ударил кулаком воздух.
— Вон, вон, смотри!
Пыльная буря надвигалась по мертвой земле. Солнце с высоты играло отблесками в сердце смерча. Вихрь, двигаясь против ветра, шел к Ахрауре.
Робот остановился у подножия холма, где стояли в ожидании Санджев и Радж. «Эй Си Ар Райтеон», тяжелый пехотный бот, возвышавшийся над ними на несколько метров. Ветер унес обволакивавшую его пыль. Он стоял в тишине, грозный, сияя горячими отблесками брони. Санджев в жизни не видел ничего прекраснее.
Радж поднял руку. Бот развернулся на стальных копытах. Из раскрывшихся кожухов показались орудия — Санджев никогда не видел столько орудий сразу. Радж хлопнул в ладоши, и бот всеми своими орудиями обрушился на лес Бора. Гранаты в пыль разносили сухую серебристую древесину, снаряды перемалывали ее в черную труху, стена леса превратилась в стену пламени. Радж развел ладони, и рев орудий затих.
— В нем все, все, что было в наших старых сбруях. Сандж, мы всем будем нужны, мы можем делать, что хотим, мы будем настоящими героями мультиков!
— Ты его украл.
— У меня есть все инструкции. Это целая система.
— Ты украл этого робота.
Радж сжал кулаки, устало покачал головой.
— Сандж, он всегда был мой.
Он раскрыл ладони, и робот заплясал. Задвигались руки и ноги, повторяя каждое па, каждое движение, каждый наклон и кивок настоящего песни–танца Болливуда. Пыль взлетала из–под ног боевого бота. Санджев кожей чувствовал взгляды поселенцев, в ужасе замерших в развалинах деревни.
«Простите, что напугали вас».
— Все, что мне вздумается, Сандж! Ты с нами?
Санджев так и не успел ответить, потому что над рекой вдруг взревели реактивные двигатели. Он закашлялся, задохнулся в облаке пыли. Судорожно полез за ингаляторами: два вдоха из голубого, один из коричневого, и к тому времени, как воздух сладкой струей проник к нему в легкие, реактивный моноплан с зелено–бело–оранжевой круглой эмблемой воздушных сил Бхарата опустился на стручки дюз в оседающей пыли. Откинулся трап грузового люка: женщина в камуфляжном комбинезоне цвета пыли и в шлеме с зеркальным визором направилась к ним по гребню.
Беззвучно вскрикнув, Радж, как мечом, ладонью рубанул воздух. Бот присел, из расщелин в дюжине орудийных кожухов показались стволы. Не замедлив широкого уверенного шага, женщина подняла левую руку. Стволы спрятались, орудийные порты закрылись, боевая машина покачнулась, будто смутившись, и тяжело осела на мертвое поле: голова обвисла, руки волочатся в пыли. Женщина сняла шлем. На экранах джемадар выглядела килограммов на пять тяжелее, но у нее и впрямь были полные бедра. Она засунула шлем под мышку, а свободной правой рукой отодвинула волосы, показав завиток пластикового эмбриона– игрушки за ухом.
— Пойдем, Радж. Все кончилось. Пойдем, нам надо возвращаться. Не скандаль — тут уж ничего не поделаешь. Нам всем придется решать, что делать дальше, понимаешь? Мы полетим самолетом, тебе понравится. — Она с головы до ног оглядела Санджева. — Полагаю, ты можешь отвести назад машину. Кто–то должен это сделать, а так будет дешевле, чем присылать за ней человека из дивизиона, — ваша затея и без того дорого обошлась. Я перепрограммирую ИИ. И нужно еще забрать это… — Она покачала головой и поманила к себе Раджа. Тот, как теленок, покорно и безропотно пошел за ней к черному моноплану.
Черные вороны вприпрыжку подобрались к роботу и блестящими, голодными клювами принялись ковыряться в трещинах брони.
Майкл Суэнвик
Рассказ небесного матроса
Майкл Суэнвик дебютировал в 1980 году и в течение последующих лет зарекомендовал себя как один из самых блестящих и плодовитых писателей–фантастов своего поколения, которому одинаково хорошо удаются и романы, и рассказы. Суэнвик является обладателем премий Теодора Старджона и журнала «Asimov's Science Fiction». В 1991 году он получил премию «Небьюла» за роман «Путь прилива» («Stations of the Tide»), а в 1995 году завоевал Всемирную премию фэнтези за рассказ «Радиоволны» («Radio Waves»), С 1999 по 2006 год Майкл Суэнвик пять раз удостаивался премии «Хьюго» за рассказы «Машины бьется пульс» («The Very Pulse of the Machine»), «Скерцо с тиранозавром» («Scherzo with Tyrannosaur»), «Пес сказал гав–гав» («The Dog Said Bow–Wow»), «Медленная жизнь» («Slow Life») и «Хронолегион» («Legions in Time»). Перу писателя также принадлежат романы «В зоне выброса» («In the Drift»), «Вакуумные цветы» («Wacuum Flower»), «Дочь железного дракона» («The Iron Dragon's Daughter»), «Джек Фауст» («Jack Faust») и «Кости Земли» («Bones of the Earth»), Повести и рассказы Суэнвика представлены в сборниках
