зданий в паре километров от места посадки. Стены, крыши и полы в зданиях были сделаны из местного песка, сцементированного клейким веществом, которое нуда выделяли из собственных тел.
Там Джоан подверглась тщательному медицинскому обследованию, включая три вида полного сканирования тела. Проводившие обследование нуда обращались с ней с невозмутимой эффективностью, лишенной каких–либо любезностей, — Джоан так и не поняла, было ли такое поведение стандартным или же следствием шока, когда медикам сказали о том, кем она назвалась.
Пирит отвела ее в соседнюю комнату и предложила расположиться на кушетке. Анатомия нуда не позволяла им сидеть, но им нравилось полулежать. Пирит осталась стоять.
— Как ты сюда попала? — спросила она.
— Вы видели мой корабль. Я прилетела с Банета.
— А как ты оказалась на Банете?
— Я не имею права это обсуждать, — приветливо сообщила Джоан.
— Не имеешь права? — Лицо Пирит приняло серебристый оттенок, как будто услышанное ее искренне поразило.
— Ты меня прекрасно поняла, — заявила Джоан. — Только не говори, что нет кое–каких тем, которые ты не имеешь права обсуждать со мной.
— Но ты точно не пролетела на этом корабле двадцать световых лет.
— Конечно нет.
— Ты… прилетела через Катаракту? — помедлив, спросила Пирит.
Катарактой здесь называли черную дыру, далекого партнера нуданского солнца, — их орбиты разделяло около восьмидесяти миллиардов километров. Черной дыре дали такое имя из–за того, как она выглядела в телескоп: черный круг, окаймленный искажениями на фоне звезд, похожими на какую–то оптическую аберрацию. Тирцы и гахарцы соревновались в том, кто из них первым посетит этого необычного соседа, но никто из них еще не созрел для такой задачи.
— Через Катаракту? Полагаю, ваши ученые уже доказали, что черные дыры не являются короткими проходами куда бы то ни было.
— Наши ученые не всегда правы.
— Наши тоже, — признала Джоан, — но все факты указывают на то, что черные дыры не проходы, а космические мясорубки.
— Значит, ты все–таки пролетела двадцать световых лет?
— Даже больше, — честно ответила Джоан, — если считать от моей родной планеты. Я половину жизни провела в путешествиях.
— Быстрее света? — с надеждой уточнила Пирит.
— Нет. Такое невозможно.
Они обменялись еще десятком фраз на эту тему, и лишь после этого Пирит наконец–то заговорила не о «как», а «зачем».
— Я ксеноматематик, — пояснила Джоан. — И прилетела сюда, надеясь на сотрудничество с вашими археологами в изучении артефактов ниа.
Ее слова ошеломили Пирит.
— Что ты знаешь о ниа?
— Меньше, чем хотелось бы. — Джоан показала на свое нуданское тело. — Как вы уже наверняка догадались, мы некоторое время слушали ваши передачи, поэтому знаем примерно столько же, сколько знает средний нуда. Эти знания включают основные факты о ниа. Исторически их называют вашими предками, хотя новейшие исследования указывают на то, что в реальности у вас с ними был более древний общий предок. Они вымерли примерно миллион лет назад, но имеются доказательства, что их развитая культура могла существовать целых три миллиона лет. Нет никаких указаний на то, что они дошли до уровня космических полетов. По сути, достигнув материального комфорта, они посвятили себя различным формам искусств, включая математику.
— И ты пролетела двадцать световых лет только для того, чтобы взглянуть на их таблички? — изумилась Пирит.
— Любая культура, занимавшаяся математикой три миллиона лет, наверняка может нас чему–нибудь научить.
— В самом деле? — Лицо Пирит посинело, выражая отвращение. — За десять тысяч лет с тех пор, как мы изобрели колесо, мы уже преодолели половину пути до Катаракты. А они растратили свое время на бесполезные абстракции.
— Я сама из культуры космопроходцев, поэтому уважаю ваши достижения. Но не думаю, что кому– либо точно известно, чего достигли ниа. И мне хотелось бы это выяснить — с вашей помощью.
Некоторое время Пирит молчала, потом спросила:
— А что если мы откажемся помочь?
— Тогда я улечу с пустыми руками.
— А если мы потребуем, чтобы ты осталась с нами?
— Тогда я умру здесь — тоже с пустыми руками.
По команде Джоан ее тело могло мгновенно умереть, поэтому ее не смогли бы удерживать насильно и пытать.
— Тебе следовало бы предложить что–либо в обмен на привилегию, которую ты требуешь! — гневно произнесла Пирит.
— Прошу, а не требую, — мягко поправила Джоан. — А предложить я хочу взгляд моей культуры на математику ниа. Если ты спросишь ваших археологов и математиков, то, я уверена, тебе скажут, что на табличках ниа написано много такого, чего они не понимают. Моя коллега и я… — никто из них до этого момента не упоминал Энн, но Джоан не сомневалась, что Пирит о ней известно, — …просто хотим пролить на эту тему столько света, сколько сможем.
— Ты даже не рассказала, как прилетела на нашу планету, — с горечью проговорила Пирит. — Почему мы должны поверить, что ты поделишься с нами тем, что узнаешь о ниа?
— Межзвездные полеты не являются великой тайной, — возразила Джоан. — Все основные научные принципы вам уже известны, и заставить их работать — лишь вопрос упорства. Если предоставить вам разрабатывать собственную технологию, вы можете разработать даже более совершенные методы, чем наши.
— Значит, от нас требуется терпение, чтобы сделать это открытие самостоятельно, а вы не можете подождать два–три столетия, пока мы расшифруем артефакты ниа?
— Ваша современная культура, — резко ответила Джоан, — похоже, относится к ниа с презрением. Десяткам частично раскопанных мест, содержащих артефакты ниа, грозят ирригационные проекты и другие строительные работы. Вот почему мы не можем ждать. Мы были вынуждены прилететь к вам и предложить свою помощь, пока последние следы ниа не исчезли навсегда.
Пирит не ответила, но Джоан надеялась, что знает, о чем та думает: «Никто не пролетит двадцать световых лет ради бесполезных каракулей. Возможно, мы недооценили ниа. Возможно, предки оставили нам великий секрет, важнейшее наследство. И не исключено, что быстрейший — а возможно, и единственный — способ это выяснить — дать этой назойливой инопланетянке именно то, чего она хочет».
4
Они поднялись на вершину холма навстречу восходящему солнцу. Сандо повернулся к Джоан, и его лицо стало зеленым от удовольствия.
— Обернись и посмотри, — сказал он.
Джоан обернулась. Долину внизу скрывал туман, растекшийся настолько ровно, что она увидела на его поверхности их тени, отбрасываемые светом зари. Тень ее головы окружало сияние, похожее на маленькую радугу.
— Мы называем такое «свет ниа», — пояснил Сандо. — В древности люди говорили: такое сияние доказывает, что в тебе сильна кровь ниа.
— Единственное уязвимое место этой гипотезы в том, — сказала Джоан, — что ты видишь его вокруг своей головы, а я — вокруг моей.
