направилась к двери, запахивая на ходу шелковый халатик. В дверях стояла молоденькая девушка, миленькая, просто одетая, которая явно не знала, с чего начать. Она все стояла в дверях и мялась, переступая с ноги на ногу.
— Добрый день, чем могу помочь? — Эрике надоело ждать, и она решила сама начать разговор. — Опять по поводу сборов пожертвований на что-нибудь? — Их квартира располагалась в довольно престижном районе, и к ним часто заглядывали представители различных благотворительных фондов в надежде на то, что обеспеченные жильцы окажутся достаточно щедры. Эрика привыкла к таким посещениям, и у нее уже был заготовлен ответ на их возможные просьбы.
— Нет-нет, я по другому поводу, — поспешно сказала девушка, — ой, забыла поздороваться даже, здравствуйте, — виновато добавила она. — Вы ведь Эрика?
— Она самая. — Эрика изучающе разглядывала гостью, гадая, что ей может быть нужно. Та, в свою очередь, тоже разглядывала Эрику с нескрываемым любопытством.
— А можно мне войти, а то неудобно как-то разговаривать в дверях. — Взгляд у девушки был прямой и открытый.
— А о чем речь пойдет, простите? — Эрика начинала терять терпение, хотя и была заинтригована. Девушка была не похожа на просительницу и явно пришла сюда с какой-то определенной целью.
— О Максиме.
— О ком? А, о Максе, вы имеете в виду? А что случилось?
— Ничего не случилось, но поговорить надо. — Казалось, гостья имела твердое намерение поговорить с Эрикой и явно не собиралась это намерение менять.
— Ну проходите, раз так, а вы, кстати говоря, кто будете? — спросила Эрика с легкой иронией.
— Ой, простите, не представилась. Я Лена. Я работаю с Максимом.
— Медсестра? — вопросительно-утвердительным тоном заключила Эрика
— Да, медсестра. — Девушка смутилась под взглядом Эрики: слишком уж много в нем было превосходства.
Эрика ждала, скрестив руки, что последует за этим.
— Вы знаете, я в общем-то пришла поговорить с вами о том, что Максим… он такой хороший человек, такой талантливый, и он… он заслуживает счастья в этой жизни. — Девушка Лена запнулась и покраснела от волнения.
— И вы что же, считаете, что он недостаточно счастлив? — Эрика не понимала, куда она ведет. И почему вообще эта девица позволяет себе вмешиваться в их жизнь.
— Да, я так считаю. И все это потому, потому что вы как его жена, ну, в общем, вы не делаете его счастливым.
— О? Даже так? Это интересно. — Эрика вскинула брови, кажется начиная понимать, к чему весь этот разговор. — А он вам об этом сам сказал или это чистой воды догадки?
— Нет-нет, сам он никогда плохого слова ни о ком не скажет, а тем более о вас. Но… я же не слепая, я же вижу: он несчастлив с вами. И это несправедливо по отношению к нему. Вы… вы какая-то неправильная жена. Ему нужно другое отношение. Его нужно оберегать, заботиться о нем, он же такой талантливый, ему надо создавать все условия!
— Так-так, — Эрика откинулась на спинку кресла, — и кто, вы думаете, может сделать его более счастливым? Может быть, вы претендуете на эту роль? Или уже стараетесь в этом направлении, милочка? — Она с трудом сдерживала свою ярость. Какая-то девчонка считает себя вправе указывать ей, Эрике, на ее непригодность в семейной жизни. Да что это такое, в конце концов? Как она посмела! Она что, думает, что я не смогу ее поставить на место? Долго она это выслушивать не собиралась. Всему должен быть предел.
— Зачем он вам, — уже сквозь слезы проговорила Лена, — ведь он вам совсем не нужен, а я его люблю уже столько времени, я знаю, что смогу сделать его счастливым. Но ведь вы его держите и не отпускаете. Вы же мучаете его, но не отпускаете, он же как игрушка для вас, а я его люблю, по-настоящему люблю, понимаете! — почти выкрикнула девушка.
«Ну вот, только истерик нам тут не хватало», — подумала Эрика. Ей внезапно стало жалко эту девушку. Она взглянула на ситуацию с другого угла и увидела несчастную молоденькую медсестру, отчаянно влюбленную во врача, как это часто случается в клиниках, где хирург является фактически богом как для пациентов, так и для среднего медперсонала. Сколько трагедий разыгралось на этой почве, сколько измен и разбитых семей… Но Эрика была слишком умна для того, чтобы позволять такой банальной ситуации портить ей день. И жизнь. Она была настолько уверена в любви своего мужа, что могла не позволять себе нервничать из-за соплей молоденьких медсестер.
— Вот что, Леночка, — Эрика подала ей стакан воды и салфетку, — этот разговор ни к чему не приведет, хотя бы потому, что построен он только на ваших предположениях и ничем не обоснован. Даже если вам лично так не кажется. Поэтому не будем зря тратить мое и ваше время. — Эрика встала, показывая всем своим видом, что разговор окончен.
— Вы просто не понимаете, что из-за своего эгоизма отнимаете у своего мужа его шанс на счастье. — Лена всхлипнула, но удержалась от рыданий. Она встала, пригладила юбку и с достоинством направилась к двери. — Извините, что побеспокоила, — обернувшись у двери сказала она напоследок.
Несмотря на великолепное самообладание Эрики, после ухода отчаянной медсестры настроение ее было испорчено. Она закурила сигарету, что случалось с ней не так уж часто, села в свое любимое кресло и задумалась о том, что, быть может, в чем-то и права эта девушка, может быть, она не замечает того, что Макс не так уж и счастлив в браке, как она думает. Она, конечно, не образец жены в классическом, домостроевском понимании этого слова, но разве ему это было нужно? Может, и нужно, но он никогда этого не показывает. Он любит ее, а она позволяет себя любить. Разве это не самое главное? Ведь в любви всегда один целует, а другой подставляет щеку, так, кажется, говорят мудрые люди. Тут в ее сердце что-то шевельнулось — это было сомнение. Оно вопрошало: так ли все обстоит на самом деле, как она привыкла рисовать в своем воображении? Так ли уж она равнодушна к Максу, как привыкла об этом думать? Быть может, за привычной иронией и снисхождением скрываются более глубокие чувства? Эрика не могла ответить на этот вопрос. Даже сама себе. Ей просто не хотелось слишком глубоко в себе копаться. Это могло нарушить привычный ход ее жизни. А зачем?
— А у меня тут без тебя гости были, — начала она разговор, когда Макс вернулся домой.
— Да, и кто же? — рассеянно спросил Макс. Мысленно он все еще был в событиях прошедшего дежурства. Это было ему свойственно — обдумывать тщательно, как он провел операции, насколько правильно поставил диагноз, перечитывать литературу, чтобы быть уверенным, что он все сделал правильно, и, если находилась возможность сделать еще лучше, он внимательно изучал это.
— Твоя медсестра Леночка! — многозначительно сказала Эрика. Вдруг она поймала себя на том, что изучает его реакцию. Если между ними что-то есть, то его глаза выдадут его моментально. Она искала хоть что-то, что бы могло пролить свет на истинные отношения между ними, однако он был лишь искренне удивлен.
— Лена? Наша Лена? Что она здесь делала?
—
— Лена? Она все это сказала? Ты меня удивляешь. Кто бы другой рассказал, я бы не поверил. Она же такая скромница.
— Да уж, эта скромница влюблена в тебя по уши. Только не говори мне, что никогда не замечал этого!
— Ну я же не слепой, замечал, конечно, но никогда бы не подумал, что она решится прийти сюда и разговаривать с тобой на такие темы, обвинять в чем-то. Очень странно. Она в больнице-то робеет передо мной, как школьница. Краснеет даже, если я к ней обращаюсь.
— И что, никогда не пыталась соблазнить тебя? — Эрика уже справилась с неожиданной вспышкой ревности и принялась подшучивать над Максом. — Представляю: ночь, все отделение спит, к молодому многообещающему хирургу подкрадывается очаровательная медсестра и страстно целует его в губы! А он…
— Не паясничай, любимая, тебе бы пожалеть бедную девушку за ее безответную любовь, а ты
