Смешно. Правда, иного ответа от него и нельзя было ожидать. Я со всей определенностью заявил, что торговой вседозволенности американцев давно пора положить конец. Мы должны думать об интересах английских бедняков, а не американских богачей!
– Господин министр, – тут же сориентировался Хамфри, – если это ваше твердое решение, МАД безусловно поддержит вас… полностью и до конца!
Сэр Хамфри умеет быть лояльным, надо отдать ему должное.
Я, естественно, подтвердил твердость своих намерений. А Бернард сказал, что, как только речь будет написана, он немедленно передаст ее «для согласования».
Согласование? Это что-то новое. Впервые слышу. Опять какая-то бюрократическая возня, бессмысленное бумагомарание. Ведь данный вопрос касается только министерства административных дел. Если же у любого другого ведомства возникнут возражения, оно может публично их высказать. Собственно, в этом и заключается идея «открытого правительства».
Хамфри настоятельно (если не сказать «умоляюще») попросил меня не возражать против «согласования», хотя бы в целях «осуществления взаимных консультаций». Я сопротивлялся, но он выдвинул, на мой взгляд, весьма убедительный аргумент: информировать наших коллег в кабинете и наших друзей на Флит-стрит[11] вполне в духе открытого правительства.
Я попросил Хамфри лично проследить, чтобы текст моего выступления был незамедлительно передан прессе.
– Господин министр, – сказал он, вставая, – заботиться о соблюдении ваших интересов – наш прямой долг.
Безусловная победа (моя и Фрэнка) в деле защиты принципов открытого правительства!
«Вы, конечно, знаете, что в своей политике мы обещали руководствоваться принципами «открытого правительства». Скажу сразу: мы твердо намерены претворять обещание в жизнь. Наш народ имеет право знать то, что знает его министр. А мне стало известно, что не далее как месяц назад предыдущее правительство подписало контракт на импорт из Соединенных Штатов конторского оборудования на сумму десять миллионов фунтов для нужд государственного аппарата
Вместе с тем такое же оборудование – только лучшего качества – производится в Британии. Британскими рабочими! На британских предприятиях! Пройдохи-ловкачи из Питсбурга навязывают нам второсортный американский хлам, тогда как британские заводы бездействуют, а британские рабочие стоят в очередях за пособием по безработице…»
Ужасный день. События разворачивались, как в кошмарном сне. Работа над текстом выступления была закончена. Сидел и читал сводку новостей, когда в кабинет ворвался Бернард с распоряжением из канцелярии ПМ.
Кстати, я уже успел понять, что распоряжения, служебные, докладные и памятные записки, а также вхождения и прошения означают практически одно и то же, только министры направляют распоряжения и все виды записок друг другу и чиновникам, в то время как последние направляют друг другу все виды записок, а министрам – только вхождения и прошения.
Из распоряжения, которое принес Бернард, стало ясно, что всем министерствам и ведомствам в течение ближайших недель следует проявлять по отношению к янки чрезвычайную любезность. А мне стало ясно, что худшего момента для своего выступления – а оно уже было передано в газеты – я выбрать не мог.
«ВСЕМ МИНИСТЕРСТВАМ И ВЕДОМСТВАМ
В следующем месяце господин премьер-министр планирует официальный визит в Вашингтон с целью заключения важного торгового соглашения между Великобританией и США, значение которого трудно переоценить…»
Ужасно! И дело не только в моем невезении. Как могло случиться, что я, член кабинета Ее Величества, ничего не знал о предстоящем заключении соглашения с американцами?! А как же принцип коллективной ответственности, о котором нам столько твердили в ЛЭШе[12]?
В кабинет с озабоченным, даже несколько растерянным видом торопливо вошел сэр Хамфри.
– Простите за вторжение, господин министр, но Номер Десять в панике. Там только что ознакомились с текстом вашего выступления и спрашивают, почему мы не представили его для «согласования».
– Что вы им ответили? – нетерпеливо спросил я.
– Сказал, что мы действуем в духе открытого правительства. Кажется, это только подлило масла в огонь. ПМ срочно требует вас к себе.
Все это может иметь для меня самые печальные последствия. Спросил Хамфри о возможном развитии событий. Он только плечами пожал.
– Премьер-министр дал, премьер-министр взял.
Ноги у меня вдруг стали как ватные, во рту появилось противное ощущение горечи. Выходя из кабинета, я услышал, как сэр Хамфри вполголоса произнес: «Да будет благословенно имя премьер- министра!» Или мне только так показалось?
Мы втроем – Хамфри, Фрэнк и я – быстро шли по Уайтхоллу. Мимо Сенотафа[13] (как символично!). Прямо в парламент. Там за креслом спикера должна была состояться моя встреча с ПМ.
Нам пришлось подождать несколько минут у кабинета ПМ. Затем появился Вик Гульд, наш главный Кнут.
– Послушайте, Хэкер, – вместо приветствия обратился он ко мне. – Знаете, кто вы? Колючка в заднице! (Вик искренне гордится своими ужасными манерами.) – ПМ лезет от ярости на стену, готов лбом потолок прошибить. Кто вас тянул за язык?
– У нас открытое правительство… – начал было Фрэнк.
– Заткнитесь, Вейзель, вас-то кто спрашивает? – оборвал его Вик.
Хам! Типичный главный Кнут!
– Визел! – с достоинством поправил его Фрэнк.
– Он прав, Вик, – вступился я. – У нас открытое правительство. Это наше предвыборное обещание избирателям. Один из главных козырей. ПМ тоже за открытое правительство…
– Открытое, но не зияющее! – отрезал Вик (по-моему, не очень остроумно) и добавил без всяких церемоний: – Пора бы уж научиться дипломатическим тонкостям и такту, олух вы этакий.
Боюсь, кое в чем он прав. Чувствовал себя, как побитый пес, тем более что меня отчитали в присутствии Хамфри и Фрэнка.
