подпадает под компетенцию министра административных дел».
Я, наверное, целую вечность тупо смотрел на этот шедевр канцелярского искусства. В голове образовалась странная пустота, как нередко случалось со мной в школьные годы, когда приходилось отвечать на уроке про галльские войны Цезаря или решать математические уравнения. Меня тут же потянуло ко сну. Но было всего 9.15 утра. Попросил Бернарда объяснить, что, собственно, имеется в виду. Вопрос его явно озадачил.
– Здесь, господин министр, – начал он, глядя в документ, – имеется в виду, что, невзирая на положения, содержащиеся в подразделе три раздела А пункта двести четырнадцать Акта об административных процедурах…
– Не надо мне
Он недоуменно взглянул на меня.
– То, что здесь написано, господин министр.
Нет, он не издевался. Я понял: документы Уайтхолла написаны обычным рабочим языком чиновников Уайтхолла и абсолютно недоступны пониманию тех, кто говорит на нормальном английском языке.
Видя, что я больше ничего не хочу добавить, Бернард выскочил в секретариат и принес календарь запланированных на сегодня встреч.
– Позвольте напомнить, господин министр, что через пятнадцать минут у вас встреча с делегацией БКТ[16], затем – с представителями КБП[17], а ровно в полдень – с СДГП[18].
– Что им всем от меня надо? – спросил я, не в силах скрыть нарастающее раздражение. – Хотя бы в двух словах.
– Их интересует механизм инфляции, дефляции и рефляции, то есть, проще говоря, проблемы вздутия цен.
Невероятно! Кто я, по их мнению, – министр кабинета Ее Величества или насос?
– А когда мне читать все это? – обреченно произнес я, указывая на корзину «для входящих».
– Господин министр, вам совершенно необязательно заниматься всем этим, – последовал неожиданный ответ.
Для меня это новость, и довольно приятная.
– Если хотите, мы сами набросаем официальный ответ на каждое письмо.
– Что такое «официальный ответ»? – поинтересовался я.
– Вначале мы пишем, что господин министр поручил нам поблагодарить за письмо, – объяснил мне Бернард, – а затем, в зависимости от нашего понимания ситуации, отвечаем либо «дело передано на рассмотрение», либо «дело рассматривается».
– Какая разница между «передано на рассмотрение» и «рассматривается»?
– «Передано на рассмотрение» означает, что мы потеряли «дело». «Рассматривается» – пытаемся его найти.
Полагаю, это одна из шуточек Бернарда, хотя не уверен. Ему явно не терпелось облегчить мне бремя работы с корреспонденцией.
– Господин министр, вы просто перекладывайте письма из одной корзины в другую, – посоветовал он. – Если возникнет желание ознакомиться с ответом на какое-нибудь из них, сделайте пометку на полях. Если нет – попросту забудьте о нем.
Я был потрясен. Оказывается, достаточно переложить письма из одной корзины в другую – и дело в шляпе. И это на полном серьезе советует мне мой личный секретарь!
– А для чего же тогда министр? – спросил я.
– Для принятия генеральных решений, – не задумываясь, ответил Бернард. – Вы принимаете генеральные решения, а мы претворяем их в жизнь.
Все-таки мне кажется, если я последую его совету, то не буду получать достаточной информации и в результате количество так называемых «генеральных решений» постепенно сведется к нулю.
Хуже того: не зная, какие именно генеральные решения необходимо принять, я буду полностью зависеть в этом от своих подчиненных. В таком случае, боюсь, мне вообще нечего будет принимать.
Поэтому я спросил Бернарда:
– Как часто возникает потребность в таких решениях?
– Э-э… время от времени, господин министр, – дипломатично ответил он.
По-моему, никогда не поздно лишний раз показать, кто здесь хозяин. И чем раньше, тем лучше.
– Бернард, – обратился я к нему тоном, не допускающим возражений, – наше правительство, в отличие от предшествующих, намерено править, а не царствовать! Когда страна катится по наклонной, надо, чтобы кто-то сел за руль и нажал на газ…
– Очевидно, вы хотели сказать «на тормоз», господин министр, – поправил меня Бернард.
Никак не пойму, для чего, собственно, здесь этот серьезный молодой человек – помогать мне или постоянно ставить в тупик?
Сегодня снова встретился с сэром Хамфри Эплби. Последние дни практически совсем его не видел.
В моем кабинете состоялось совещание: обсуждали официальный визит президента Буранды в Великобританию. Честно говоря, даже не подозревал о существовании такой страны.
Вчера вечером Бернард дал мне все необходимые материалы. Я нашел их в третьем красном кейсе, но не успел как следует изучить. Пришлось попросить Хамфри рассказать мне о Буранде – где, хотя бы, она находится?
– Это в известной степени новое государство, господин министр, раньше оно называлось Британской Экваториальной Африкой. На карте – несколькими дюймами ниже Средиземного моря.
Какое отношение Буранда имеет к нашему министерству, никак в толк не возьму. Это же по линии МИДДСа. Мне объяснили, что существует и чисто административная проблема: ко времени прибытия президента Ее Величество будет в Балморале[19] и ее придется перевозить в Лондон.
Удивительно! Мне всегда казалось, что государственные визиты готовятся за годы вперед. О чем я и сказал сэру Хамфри.
– Это не государственный визит, – объяснил он, – а визит на уровне глав правительств.
– А разве президент Буранды не является главой государства? – удивился я.
– Да, конечно, – ответил сэр Хамфри, – но и главой правительства.
Тогда непонятно, почему принимать его должна королева. Ведь он наносит визит только в качестве главы правительства. По словам Хамфри, это потому, что
– Господин министр, здесь все дело в шляпе, – попробовал рассеять мое недоумение Бернард.
– В шляпе?
– Вот именно. Он наносит визит в шляпе главы правительства. Но он также глава государства, и хотя этот визит не является государственным, поскольку на нем нет шляпы главы государства, протокол требует, чтобы его принимала… (Бернард отчаянно старался выпутаться из собственных метафор и закончить
