– По-моему, – с подкупающей откровенностью заметил сэр Хамфри, – чем меньше об этом будут знать, тем лучше.
– Почему?
– Потому что, хотя метадиоксин абсолютно безвреден, сходство названий может всполошить невежд и догматиков.
Я хотел было указать ему на недопустимость подобных высказываний в адрес моих коллег по кабинету (как бы справедливы они ни были), но вовремя понял, что он имеет в виду «друзей земли» и других, помешанных на экологии.
В вопросе о пропаноле до сих пор нет полной ясности. Сегодня у меня побывала Джоан Литлер, член парламента от округа Ливерпуль-Саут-Уэст.
Меня предупредили о ее визите. Я немедленно вызвал Бернарда. Он напомнил, что мисс Литлер не только ЛПС ПМ
Я попросил Бернарда пригласить ее. К моему удивлению (не слишком сильному, правда), в кабинет заглянул сэр Хамфри и спросил, не буду ли я возражать, если он к нам присоединится.
Мисс Литлер оказалась очень миловидной женщиной лет тридцати пяти – сорока, однако я вскоре убедился, что за этим ангельским обличьем скрываются жесткость и расчетливость штатного наушника.
Она сразу же взяла агрессивный тон:
– Попрошу вас объяснить мне, Джим, что это БКК задумала в моем избирательном округе!
– Э-э… видите ли… – начал я.
Хамфри поспешно перебил меня:
– В ближайшее время, мисс Литлер, будет опубликовано сообщение об исключительно перспективном проекте, реализация которого повлечет за собой увеличение рабочих мест и значительные инвестиции.
Она кивнула и снова повернулась ко мне.
– Но об этом проекте ходят весьма тревожные слухи.
– Какие именно? – Я старался разговаривать с ней как можно благожелательнее.
– О вредных химикатах. – Она пронзила меня взглядом.
– Видите ли, – сказал я, – почти все химикаты в той или иной степени вредны…
– Господин министр хочет сказать, – снова вмешался сэр Хамфри, – что слухи эти абсолютно беспочвенны и нет никаких причин для беспокойства.
Молодец, хорошо ответил.
Однако мисс Литлер придерживалась другого мнения.
– И все же, Джим, я хотела бы получить от вас официальное заверение, что прежде все аспекты проблемы будут публично обсуждены.
На мой взгляд, разумное, вполне приемлемое требование.
– Что ж, – начал я, – хуже от этого никому не будет, наоборот…
Хамфри опять перебил меня.
– Господин министр хотел сказать, что в обсуждении нет необходимости. Вопрос детально изучен. Отчет министерства в скором времени будет опубликован.
«Он слишком много себе позволяет», – невольно мелькнула у меня мысль. Судя по всему, Джоан подумала то же самое.
– Послушайте! – вспылила она. – Я пришла сюда поговорить с Джимом!
– Вы с ним и говорите, – невинно улыбнулся сэр Хамфри.
– Но вместо него отвечаете вы!
Мне понятно ее раздражение. Иногда его стремление помочь приводит к обратному результату.
– У нас с господином министром единая точка зрения, – как ни в чем не бывало, отозвался мой постоянный заместитель.
– Чья точка зрения? Ваша? – возмущенно заявила мисс Литлер. – Послушайте (Это уже ко мне.), как мне стало известно из неофициальных источников, этот ваш комбинат будет производить химическое вещество, которое отравило Севезо и всю Северную Италию…
– Это заблуждение, – поспешил я ее разуверить, не давая сэру Хамфри вмешаться и сморозить очередную глупость. – Причиной катастрофы был диоксин, а мы имеем дело с метадиоксином.
– А разве это не то же самое вещество – только с приставкой «мета»?
– Да, конечно, – согласился я. – Но именно в ней и состоит все различие.
– Какое? Что означает «мета»?
Поскольку вопрос оказался для меня неожиданным (если не сказать – затруднительным), пришлось прибегнуть к помощи Хамфри.
– Все очень просто, – с готовностью откликнулся он. – «Мета» – заимствование из греческого.
Далее он пустился в пространные объяснения по поводу греческой приставки. В данном случае она якобы может означать «из диоксина», или «с диоксином», или «вместо диоксина» – в зависимости от того, значение какого падежа выполняет приставка «мета» – родительного или винительного, который в греческом иногда используется в качестве латинского творительного.
– Как вы, конечно, помните, господин министр, в греческом творительного нет, – заметил – впервые за все время – Бернард.
Я сказал, что не помню, и он пообещал к концу дня подготовить мне справку по греческой и латинской грамматике.
Честно говоря, я надеялся, что объяснения сэра Хамфри удовлетворят Джоан Литлер и она, подобно мне, не захочет показать собственное невежество. Увы, мне не повезло.
– Я ровным счетом ничего не поняла, – обезоружила она всех своей откровенностью.
Сэр Хамфри попробовал нейтрализовать ее высокомерным обращением.
– Ох! – вздохнул он. – Ведь это так просто!
Лучше бы он этого не говорил. Ее глаза зло блеснули.
– И все же будьте любезны объяснить конкретное отличие диоксина от метадиоксина.
Ничего себе вопросик! Я растерялся. Хорошо, что Хамфри опять пришел мне на помощь.
– Конкретное отличие? – переспросил он. – Элементарно – метадиоксин является инертным соединением диоксина.
«Может, хоть этого будет достаточно», – с надеждой подумал я. Так нет.
Она вопросительно посмотрела на меня, я – на Хамфри.
– Э-э… Хамфри, – сказал я, краснея, – лично мне ваше объяснение кажется исчерпывающим, однако… э-э… не могли бы вы для мисс Литлер сделать его… э-э… несколько популярнее?
Он обдал меня ледяным взглядом.
– То есть, господин министр?
Неужели снова искать правильный вопрос? Вот мучение! Но Джоан Литлер опередила меня.
– Что значит «инертный»? – спросила она.
Сэр Хамфри удивленно поднял брови. И в этот критический момент я вдруг отчетливо понял: ведь он тоже не имеет ни малейшего понятия о предмете нашего разговора.
– Инертный? – переспросил он. – Э-э… это значит «безобидный»…
Все в недоумении затихли.
– И мухи не обидит, – пробормотал Бернард.
Сделав вид, что не расслышал, я попросил его повторить, а поскольку он упорно молчал, я понял, что не ошибся.
– А что все это означает на практике? – после небольшой передышки снова ринулась в атаку Джоан Литлер.
