корпус его банка, официальная заявка на который скоро поступит к нам.
Сразу видно, он не читал сегодняшних газет!
Именно этого и нельзя допускать. Кто-то должен встать на защиту окружающей среды. И я не побоюсь взять такую ответственность на себя. Дело правое и к тому же наверняка принесет мне дополнительную популярность.
«Б.В. доложил мне о намерении министра восхитить прессу своей твердой позицией в вопросе о зданиях повышенной этажности. Надеюсь, от такой высоты у него не закружится голова. Судя по всему, Хэкер готов буквально на все, лишь бы увидеть в газетах собственное фото.
Встретился с сэром Десмондом за чашкой чая. Узнав, что его дело застопорилось, он крайне удивился. Я поинтересовался, читал ли он сегодняшнюю «Файнэншл таймс».
– Я ее вообще не читаю, – ответил он.
Теперь настала моя очередь удивляться: ведь он как-никак банкир.
– Ничего в ней не понимаю, – объяснил он, – слишком много теории.
Я спросил, зачем он тогда ее покупает и все время носит под мышкой.
– Так положено, – пожал он плечами.
По его словам, он тридцать лет положил на экономическую теорию Кейнса, а когда почти освоил ее, все вдруг помешались на новомодных идеях монетаристов и на книгах типа «Хочу быть свободным» Милтона Шульмана.
Полагаю, он имеет в виду «Свободу выбора» Милтона Фридмена, но в целом мне понятны его чувства.
– И почему всех их зовут Милтонами? – недоумевал он. – Вот и Кейнса тоже.
– Кейнса зовут Мейнард, – поправил я.
– Значит, наверняка есть и Милтон Кейнс, – упорствовал сэр Десмонд.
Разговор становился бессмысленным. Я открыл «Файнэншл таймс» и показал ему вчерашнее выступление Хэкера в Ассоциации архитекторов, где он резко обрушился на «небоскребную лихорадку». Его речь вызвала положительный резонанс в массовых газетах, в связи с чем перед нами возникает ряд серьезных проблем.
По мнению сэра Десмонда, новое здание банка нельзя считать небоскребом, хотя проектом предусмотрено тридцать восемь этажей – плюс еще шесть, которые он хочет добавить.
А министр ратует, чтобы максимальная высота новых зданий составляла не более восьми этажей!
К тому же Хэкер, безусловно, считает себя обязанным делать вид, будто стремится выполнить предвыборные обещания. «Положить конец варварскому нашествию небоскребов!» Впрочем, с этим особых хлопот не предвидится. Я объяснил сэру Десмонду, что в таких случаях мы, высшие государственные служащие, обычно предлагаем министрам молчаливое соглашение: они не мешают нам проводить политику, противоречащую их предвыборному манифесту (теперь-то, когда они у власти, им понятно, что она либо нереальна, либо нежелательна), а мы, в свою очередь, не мешаем им делать вид, будто все их помыслы направлены прежде всего на выполнение предвыборных обещаний.
Десмонд считает, что предлагаемый мной компромисс вполне разумен. Может, оно и так, хотя слово «разум» плохо сочетается со средним министром.
Десмонд попытался было оказать на меня давление, намекнув на сотрудничество в перспективе. Я заверил его, что, даже если Хэкер на этой неделе не даст разрешения, я – как бы сложно это ни было – рано или поздно найду способ изменить любое, не устраивающее нас решение.
Десмонд озадаченно нахмурился.
– Как же так? – пробурчал он. – Ведь решение – это решение.
Пришлось объяснить ему, что решение – это решение только тогда, когда оно нас устраивает. В других случаях это всего лишь временное отступление.
Министры – как маленькие дети. Принимают решения чисто импульсивно. Сегодня они горят желанием что-либо сделать, а завтра даже и не вспомнят об этом. Как с рисовым пудингом: сегодня на него и смотреть не хочется, а завтра – сразу два куска. Сэру Десмонду сравнение пришлось по душе.
Он поинтересовался, знает ли Хэкер, что я не одобряю его намерений. Пожилой человек, а так наивен! Наоборот, Хэкер убежден, что его план переполняет меня энтузиазмом. Именно поэтому он и доверил мне его разработку и исполнение».
Сегодня у меня был сэр Десмонд Глейзбрук. Встреча проходила в теплой, дружеской обстановке и закончилась к полному моему удовлетворению во многом благодаря поддержке сэра Хамфри.
Он забежал ко мне прямо перед визитом и высказал свои соображения относительно возможных аргументов Глейзбрука.
1. В районе уже есть несколько высотных зданий.
2. Международный отдел банка расширяется и требует дополнительных площадей. А международная деятельность банка способствует значительному росту «невидимого» экспорта.
3. Все здания банка должны располагаться в одном месте.
4. Новое здание пополнит городскую казну за счет возросших налоговых поступлений.
На первый взгляд, все вроде логично, но, как я заметил, так думать может только банкир: деньги, деньги, деньги! А окружающая среда? А гармония, а красота?
Мои слова произвели на Хамфри сильное впечатление.
– Вы правы, господин министр. Красота! Безусловно! – Он тут же попросил Бернарда взять красоту на заметку.
– А наши дети? А дети наших детей? – продолжил я, видя, что бью в самую точку.
Он снова согласился и попросил Бернарда не забыть про детей наших детей.
– Кому вы служите, Хамфри, – богу или маммоне?
– Я служу вам, господин министр, – ответил он. Что тут возразишь?
– Бернард, пригласите, пожалуйста, Глейзбрука, – сказал я. А Хамфри добавил:
– Господин министр, вам решать, вам одному.
Наконец-то он понял главное – я здесь хозяин!
Десмонд Глейзбрук вошел вместе с каким-то архитектором по имени Кроуфорд. И мы, не теряя времени, приступили к делу. Сэр Десмонд объявил, что официальное прошение поступит к нам несколько позже, а пока он был бы признателен за любые предварительные советы и пожелания.
Ничего нет проще. Я вкратце изложил, почему возражаю против строительства небоскребов.
– Но мы делаем в них деньги, черт побери! – вспылил сэр Десмонд. – Еще шесть этажей – и мы выходим на уровень. Без них наши доходы составят каких-то двадцать восемь процентов…
Я смерил его холодным взглядом.
