поэтому удовлетворяет не только жажду познания, но и свойственную юности тягу к необычному: к романтике, к приключениям. Она часто создает образы героев, достойных восхищения и подражания.
Фантастика — это род художественной литературы, отличающийся от нефантастической широким применением фантастических образов, изображением необыкновенного, несуществующего. В научной фантастике это необыкновенное создается естественным путем — природой или людьми с помощью науки и техники. В ненаучной необыкновенное создается сверхъестественными силами.
Идеологи буржуазии используют фантастические образы для утверждения мистики и капитализма. Мы вводим фантастические образы для разоблачения мистики и капитализма, утверждения наших социалистических идей. Внутри этих идеологических рамок фантастические образы могут быть применены и для познания человека, и для познания природы, и для воспитания смелых мыслителей, и для воспитания смелых бойцов.
Мне представляется, что на следующем этапе фантастику возглавит некое сочетание мечты с предостережением: мечта, но трезвая, расчетливая, предостережение, но не тормозящее, а указывающее путь. В этой новой, спокойно-рассудительной фантастике мне и хочется поработать. Больше всего меня волнует сейчас диалектика развития науки: противоречия, рождающие движение, движение, порождающее противоречия, рост и его последствия, будущие трудности и их преодоление, решения и возражения. Мне нравится обдумывать фантастические идеи, как шахматные этюды, на несколько ходов вперед: если я пойду так, природа ответит так-то, человеческая психология — так-то, наука и техника — так-то, а тогда я пойду вот как... Думать, по-моему, самое интересное, и этот интерес мне хочется передать читателям...
Современная научная фантастика давным-давно перестала быть разновидностью «детской» литературы. Фантастика — это скорее не жанр, а литературный прием, метод, инструмент, позволяющий наиболее выпукло и зримо решать «извечные», человеческие проблемы, и особенно главную — борьбы между добром и злом.
Можно говорить о фантастической и научно-фантастической литературе.
Это не только терминологическое различие. Суть его заключается в методах «построения» фантастической ситуации. Фантастика создает фантастическое «без оглядки» на требования научной достоверности. Более того, она может ими совершенно умышленно пренебречь. Научно-фантастическая литература строит фантастическую ситуацию, уважая данные науки. Более того, очень часто именно данные науки становятся материалом для построения того, чего еще нет, но что, с большой вероятностью, может быть или будет.
Мне нравится именно второе: заглянуть в возможности науки. И не только заглянуть, но и проанализировать, как эти возмож ности, будучи реализованы, повлияют на человека и человеческие отношения. Если можно так выразиться, я хочу увидеть будущую науку для человека и предупредить о будущей науке против человека.
В западной литературе — политической, социологической и философской — неоднократно высказывается мысль о том, что в мире, где безраздельно царствует научный авторитет, роль человеческого прогрессивно падает. Я люблю на конкретных примерах показать абсурдность такой точки зрения. Это лучше всего сделать в научно-фантастическом памфлете.
Сейчас развивается новая наука, наука о будущем — футурология. Я убежден, что одним из основных элементов футурологии должна быть научная фантастика. Труд литератора-фантаста сомкнется с трудом ученых-футурологов и станет поэтому полезным вдвойне. Научно-фантастические произведения, как произведения искусства, будут давать эстетическое наслаждение читателю и одновременно служить реальным, научно обоснованным стимулом, который зовет к реальной цели.
Есть еще один момент, характеризующий научно-фантастическую литературу, момент, который недостаточно исследован, хотя его роль огромна. Дело в том, что фантастическое присутствует в любом творчестве. Садясь за проект машины, инженер уже «видит» ее живой, действующей и часто более «чудесной», чем первоначальный замысел. И он стремится сделать ее более чудесной.
Фантастика, как правило, отражает сегодняшний день науки, независимо от века, в котором протекает действие произведения. Основные ее герои — ученые нашего времени. Эти люди могут делать то, что только мечтают свершить наши современники.
Фантастика, как литература, часто не задается целью прямой популяризации научных идей, но в своей внутренней логике, в принципах анализа она непосредственно приближается к науке. Для нее характерно как бы размышление вслух о путях и превращениях идеи. Писатель-фантаст всегда ставит эксперимент.
Фантастика вносит в научную проблему недостающий ей человеческий элемент. Она становится или должна стать своеобразным эстетическим зеркалом науки. Предполагается, что в фантастических произведениях ученые увидят то. что иногда трудно осмыслить им самим, — действие их открытий и опытов в жизни и в человеке, причем не только положительное, но иногда и отрицательное. В последнем случае имеется в виду так называемый «роман-предупреждение».
Конфликты в научно-фантастических произведениях разыгрываются не столько вокруг личных взаимоотношений героев, сколько вокруг поисков лучших путей к истине. Атмосфера поиска, напряженная, незатихающая битва идей, наконец, сопереживание с героями — именно это раскрывает перед читателем гуманный или, напротив, бесчеловечный, путь, по которому могут быть направлены завоевания науки.
Относительно научных фактов писатель-фантаст вряд ли может быть провидцем. Нельзя упрекать писателя за якобы «ненаучность» посылки. Но путь развития фантастической гипотезы не должен грешить против логики. Здесь требуется самая строгая достоверность. Точно так же обстоит дело и с конечными выводами.
Тенденция развития современной научной фантастики — отход от социальной утопии в научно- проблематическое фантазирование соответственно тому, что смена молодых фантастов — это преимущественно молодые ученые и инженеры, видящие в науке и технике и главную цель, и спасение от всех трудностей и бед человеческого бытия. Сходная тенденция намечается и в зарубежной, преимущественно англо-американской научной фантастике.
Никакого особенного «метода» в фантастике не существует. Можно говорить лишь о тех или иных приемах, в общем не разнящихся от приемов других видов литературы.
Ошибочно противопоставлять фантастику реализму. При дальнейшем развитии научной фантастики она все более будет приближаться к так называемой «литературе главного потока» в отношении глубины психологического исследования и отражения человека. С другой стороны, литература главного потока все более будет уделять внимания науке и закономерностям социальных и производственных явлений общества, приближаясь к научной фантастике подобно сближающимся линиям Конечный этап — слияние этих видов литературы ибо фантазия — общее свойство всякой литературы и всякого художественного произведения вообще.
Фантастика должна быть и социальной, и философской, и технической, различаясь лишь в
