«процентном соотношении» этих компонентов в пределах художественной достоверности.
Если говорить не очень конкретно, то главное для меня необъятность мира, отраженная в человеческом знании и раскрывающаяся все шире дальнейшими открытиями науки. Но не это одно. Не менее важно проследить, как все это отражается на человеке и жизни общества. Найти аналогичные или даже тождественные в прошлых веках процессы и представления, экстраполируя их в будущее. Последнее мне, как историку земли и жизни в науке, наиболее интересно.
Никакого особенного «метода» в фантастике не существует. Можно говорить лишь о тех или иных приемах, в общем не разнящихся от приемов других видов литературы.
Ошибочно противопоставлять фантастику реализму. При дальнейшем развитии научной фантастики она все более будет приближаться к так называемой «литературе главного потока» в отношении глубины психологического исследования и отражения человека. С другой стороны, литература главного потока все более будет уделять внимания науке и закономерностям социальных и производственных явлений общества, приближаясь к научной фантастике подобно сближающимся линиям Конечный этап — слияние этих видов литературы ибо фантазия — общее свойство всякой литературы и всякого художественного произведения вообще.
Фантастика должна быть и социальной, и философской, и технической, различаясь лишь в «процентном соотношении» этих компонентов в пределах художественной достоверности.
Если говорить не очень конкретно, то главное для меня необъятность мира, отраженная в человеческом знании и раскрывающаяся все шире дальнейшими открытиями науки. Но не это одно. Не менее важно проследить, как все это отражается на человеке и жизни общества. Найти аналогичные или даже тождественные в прошлых веках процессы и представления, экстраполируя их в будущее. Последнее мне, как историку земли и жизни в науке, наиболее интересно.
Фантастика включает многие поджанры (направления). Каждый из них имеет свою специфику. Оценивать фантастическое произведение надо по законам того поджанра, к которому оно относится. Иначе говоря, социальная фантастика должна быть серьезной и глубокой, психологическая — открывающей нечто новое в человеке, приключенческая — романтичной и увлекательной, юмористическая — смешной. Нельзя, например, говорить о какой-то единой формуле взаимоотношений науки и фантастики. Такой формулы нет.
Писатель-фантаст работает на переднем крае науки. Точнее — перед этим краем. Здесь нет общепризнанных гипотез, здесь все противоречиво, все меняется. Фантаст должен критически сопоставлять имеющиеся научные данные и смело идти дальше, выдвигать принципиально новые идеи, пусть даже на первых порах кажущиеся неосуществимыми. Точнее всего попадают в цель именно дерзкие идеи.
Фантастика берется за решение все более сложных задач. С другой стороны, нефантастичсская литература все чаще использует элементы фантастики. Я уверена, что со временем фантастика станет ведущим жанром литературы. В быстро развивающемся коммунистическом общество литература должна смотреть вперед.
Я вижу два направления в современной фантастике. Первая — это линия, начатая Жюль Верном и в нашей фантастике А. Беляевым. Второе — это линия, начатая И. Ефремовым в «Туманности Андромеды».
Когда-то Циолковский, Обручев и некоторые другие крупные ученые признавались, что избрать в жизни научный путь их во мно-гом побудила научная фантастика, прочитанная в детство. Это большая и заслуженная похвала писателям-фантастам первого направ-ления.
Те фантасты, которые пишут для взрослых, не могут рассчитывать на такой эффект своих книг, так как трудно представить себе взрослого человека, под влиянием фантастики изменившего свой жизненный путь.
По моему убеждению, фантастика — литература детская и ее главная цель как раз и заключается в том, чтобы заинтересовать подрастающее поколение наукой и техникой. Короче говоря, писатель-фантаст должен мечтать о том, чтобы будущий ученый сказал о нем то, что сказали о Жюль Верне и Уэллсе Обручев и Циолковский.
Я причисляю себя к фантастам первого направления. Я хочу заинтересовать, если можно так выразиться, коммунизмом тех, кому придется в нем жить. И потому, что рассчитываю на юного читателя, вынужден ставить на первое место занимательность и остроту сюжета.
Научная фантастика многогранна и не сводится к какому бы то ни было одному направлению. Но все-таки можно выделить главное, осевое направление, прослеживающееся на протяжении всей ее истории — соотнесение человека, человечества с. инопланетными вымышленными живыми существами.
Литература и искусство на протяжении тысячелетий боролись за утверждение человеческого в человеке, за эмансипацию его внут-реннего мира, наконец, они утверждали человека как личность в его общественном окружении.
Научная же фантастика, соотнося человека с иными мирами, утверждает не личность среди личностей, а человечество как нечто це-лое среди других миров и вероятных цивилизаций: не человековедение, а прежде всего «человечествоведение».
Как и научно-технический прогресс, она порождена предстоящими радикальными изменениями в судьбах человечества.
Научная фантастика представляется мне принципиально новым родом искусства со своими особыми целями, вполне соответствующими предстоящему космическому расселению человечества. В главном своем направлении — зто литература будущею и прежде всего — о будущем, хотя и не только о нем.
Особенность «научной» фантастики — построение ее произведений на объектах и понятиях из арсенала науки. Это определение, если принять его, автоматически разрубает другой гордиев узел, вокруг которого до сих пор пылают страсти: обязана ли научная фантастика быть истинно научной?
И лучшие произведения классиков научной фантастики, и множество современных произведений научной фантастики ненаучны. Тем не менее, они явно научно-фантастические. В них авторы оперируют реальными категориями, а не сказочными вымыслами.
Беспредельно распространяясь вширь, ввысь и вглубь, научная фантастика стала в наше время необозримо многообразной и много-гранной; расплылись н стерлись границы ее видов и подвидов, жанров и поджанров — одно незаметно переходит в другое. В результате классификация научной фантастики крайне осложнилась. Да и сама приставка «научная» нередко исчезает. В последние годы мы встречаемся чаще с «фантастикой» просто, а не с «научной» фантастикой — так емче. Эти соображения отнюдь не исключают произведений, построенных на строго научном материале.
