Дорогой Бернард!
Заявления нашего премьер-министра о своих намерениях что-либо реформировать не имеют ни малейшего отношения к государственной службе, поскольку его высказывания совершенно не означают, что он на самом деле этого хочет.
Вы, конечно, можете спросить, чего же он хочет на самом деле. Более совершенную Британию? Да. Более хорошую погоду? Да, и ее тоже. Но что же тогда составляет главную цель всех политиков, что становится их навязчивой идеей, не давая им покоя ни ночью, ни днем? Ответ крайне прост – популярность! Популярность, слава, реклама, их лица по телевизору, голоса на радио, фотоснимки в газетах. А почему? Нет, совсем не потому, что это их согревает. Ведь согревает же их дорогое шампанское, однако оно, тем не менее, не становится их навязчивой идеей…
Нет, популярность становится для них жизненной необходимостью прежде всего потому, что им страстно хочется, чтобы их переизбирали снова и снова! Власть – это слава и великолепие, значимость в глазах общества и своих собственных, личные шоферы и возможность в любое время давать интервью самому Терри Вогану. Оппозиция же – это бессилие и незначительность, это когда на светских раутах вас спрашивают, знаете ли вы, кто такой сэр Робин Дей.
Таким образом, фактически единственная задача любого правительства – быть в очередной раз переизбранным. А поскольку в избирательных округах из 60000 жителей с правом голоса люди практически лишены возможности знать своих представителей в лицо, им приходится принимать решение на основе того, как им это преподносится по радио, телевидению и в газетах. Соответственно, они без особых возражений проголосуют за любого придурка, которого в качестве своего кандидата выберет несколько десятков бонз из местной политической партии.
Короче говоря, фактически политики не представляют своих избирателей, и вся их работа сводится к тому, чтобы изображать кипучую общественную деятельность, представлять себя в ореоле славы и непрерывно растущей популярности.
Исходя из сказанного, мы должны прежде всего спросить: что ИМЕННО политики хотят от государственной службы?
1. Реклама. Они хотят максимального освещения в СМИ всех хороших дел, которые они сотворили (или думают, что сотворили). Именно для этого у нас в Уайт-холле трудится свыше тысячи пресс-атташе, а мы, в свою очередь, помогаем им готовить программные выступления, аналитические статьи и организовывать специальные фотосъемки.
2. Секретность. Им нужна максимальная секретность в отношении всего, что могло бы быть использовано против них самих. Во многом именно для этого в свое время был принят Закон о государственной тайне. Этим же объясняется и наше неуемное стремление засекречивать чуть ли не каждый документ – от технических спецификаций „трайдента“ до процедуры чаепития при дворе Ее Величества
3. Информация. Они хотят, чтобы мы увековечивали миф об их якобы демократическом избрании. Вот почему в наши обязанности входит помощь им в подготовке сценариев для различного рода шарад типа парламентских слушаний. Мы также пишем служебные и аналитические записки для Кабинета, чтобы ПМ мог своевременно информировать своих коллег о тех событиях, которые они, возможно, пропустили в прессе и/или иных СМИ.
4. Правительство. Без нас они просто не в состоянии управлять страной. Это наиважнейшая задача из всех возможных, однако у политиков нет для этого ни образования, ни квалификации, ни практического опыта. Разно как и интереса к этому многотрудному и весьма утомительному занятию.
5. Видимость. Мы нужны им для поддержания видимости, будто они сами принимают все решения, а мы всего лишь выполняем их распоряжения. В силу чего они снимают с наших плеч множество утомительных обязанностей, таких, скажем, как:
(а) официальные банкеты;
(б) торжественное открытие памятников;
(в) запуск новых проектов;
(г) прием иностранных делегаций и т. д., и т. п.
Таким образом, особого желания реформировать государственную службу у политиков объективно нет и не может быть. В соответствии с нашей современной политической системой мы делаем именно то, что эта система от нас и требует. Мы делаем все, что им нужно, причем делаем это, должен заметить, просто великолепно.
Отсюда неизбежно следует – с той неумолимой последовательностью, с какой день сменяет ночь, – что если премьер-министру на самом деле захочется реформировать государственную службу, ему придется сначала реформировать саму политическую систему.
Но разве такое возможно? Ведь именно эта система и сделала его таким, какой он есть. Кто же в здравом разуме будет откидывать лестницу, по которой забрался наверх! Особенно если продолжаешь на ней стоять…
Тот факт, что он предложил это много лет тому назад, когда еще был в оппозиции, легко объясним. Оппозиция всегда горит желанием изменить систему, которая не допускает их к власти. Но только до тех пор, пока ей самой не удается эту власть получить. И вот тогда они делают все возможное, чтобы оставить эту систему, как она есть. Например, никому из действующего института государственной власти никогда и в голову не приходило изменить электоральную систему в пользу пропорционального представительства. И хотя любая оппозиция громогласно обещает отменить закон о гостайне, но как только придет к власти, – все. Ни одно правительство до сих пор этого не сделало.
И самое главное, Бернард, не забывайте: обеспечивать правильный взгляд премьер-министра на ход событий – наша прямая задача. Причем это не только в его собственных интересах. Кроме того, в этом мы не одни. На нашей стороне, как вы сами сможете убедиться, и сам профессор Мариотт, и даже Агнесс Мурхаус.
Всегда ваш,
X. Э.».
