Рoковые девчонки из открытого космоса

«Косолапый Копчух». Тот самый «Косолапый Копчух». Сегодня.

Торк дотянулся до бонга, дернул еще одну шишку и задумался над тем восторгом, на который подписался приятель.

– Но, Джейк, – сказал он.

– А?

– Забыл. О чем мы говорили?

– Ненаю. Ни о чем?

– Нет. О чем-то было. Что ты только что сказал?

– Я сказал, – сказал Джейк, опять зевая и почесывая задницу, которая вдруг яростно зачесалась и выпустила еще один тихий бляааат. – Сегодня в «Сандо» играет «Косолапый Копчух».

– А, ну да. Но, Джейк. «Лапый Косочух». «Косой Чухолап». «Чухонские Лапы» всегда играют в «Сандо» по воскресеньям.

Джейк вздохнул и потряс головой.

– Знаешь, Торк, я же прошу только одного – чего? – немножко энтузиазма. Немножко рвения. Немножко страсти. – Он задумчиво наполнил легкие дымом. Вот что ему нужно, ослепительно вспыхнуло у Джейка в голове самосознание: немножко энтузиазма, немножко рвения, немножко страсти. Торку все это и вполовину так не нужно, как ему. Что он говорил? А, ну да. – И кроме того, однажды – я знаю, вообразить это трудно, но однажды – «Косолапый Копчух» может и не играть в «Сандо» по воскресеньям. И тогда знаешь что? Жизнь станет другой.

– Жизнь полна сюрпризов, – признал Торк.

– Это так, – согласился Тристрам, вернувшись в комнату с чайным полотенцем в руках. Он не очень понимал, зачем взял его – просто в тот момент это показалось правильным. Он снова сел и повесил полотенце брату на голову. После чего нагнулся и исследовал подол своего платьица. Строчка просто, блить, изумительная.

Тук тук.

– Трист, – сказал Джейк. – Дверь.

– Я ходил в последний раз, – возмутился Тристрам.

– А, – объяснил Джейк с образцовой логичностью, – именно поэтому ты должен открыть ее и теперь. У тебя есть опыт.

Тристрам нахмурился. Он интуитивно чувствовал, что с этим доводом что-то не так, но ткнуть пальцем не мог. Он вытянул себя из бобового кресла еще раз. В линии Джейковых рассуждений явно есть какой-то изъян. Линия рассуждений. Почему она – линия рассуждений? Почему рассуждения не могут быть точкой, или плоскостью, или даже твердым телом? Может, логика – ромбоид, как бы такой кругловатый, но с углами. Тристрам выволокся из комнаты, чтобы открыть дверь.

Торк вытянул ментальный коготь и соскреб грязь со своей памяти.

– Э, Джейк, – произнес он, стягивая с головы полотенце. – Хочешь анекдот?

– Ненаю. А хороший?

– Ненаю. Кому судить?

Джейк подоткнул подушку под шею поудобнее и переместил длинные ноги.

– Ну? – сказал он. – Выкладывай.

– Ты слыхал про агностика-дислексика с бессонницей?

– Не.

– Лежал всю ночь без сна, все прикидывал, зачем ему в торец.

– Бац бац… что за хуйня?

Волоски на руках и ногах Джейка вдруг встали дыбом. Страхопиляция всего тела. Даже дреды его изо всех сил старались вскочить на ноги. Но поскольку были жирны, тяжелы и не привыкли к упражнениям, им удалось только приподняться до половины, после чего они в изнеможении рухнули обратно. «Три» угасли до нуля, когда домотался компакт-диск. Комнату окутало трансообразное молчание. Фред Астэр мутировал в рой бабочек и спорхнул с экрана. Глазные яблоки Джейка омыл некий льдистый алмазный свет, и у него возникло отчетливое ощущение, будто по его позвоночнику взад-вперед замаршировали сороконожки в сапогах со стальными носами. В сомнении он обратил немигающий взор на Торкиля. Судя по выпученным глазам близнеца, Торкиль переживал то же самое, чем бы оно ни было.

Следует отдать им должное – пришелицы знали, как эффектно войти.

В дверях в гостиную стоял очень бледный Тристрам и три положительно сияющие роковые девчонки из открытого космоса.

– Хой, – поздоровалась Бэби. – Помнишь нас?

Джейк, не вставая, подскочил и мигнул. Дежа вю дежа вюдежа вю вю вю. Но. Как. Когда. Где?

Тьфу! – подумала она. Забыла про «Мемоцид».

– Да ладно тебе, – сказала она, не по делу разочарованно. – Мы просто имели секс. Ты не виноват, что не помнишь.

Джейк, вытаращив глаза, пялился.

– Правда. Вовсе не виноват.

Ляси тем временем изучала близнецов – оба выглядели в равной мере ошарашенными. Они ж на целые кучи симпотнее Джейка. Его пускай Бэби забирает. А Ляси возьмет их.

– Как вы сегодня поживаете, мэм? – кокетливо осведомилась она. – Хочешь пососать мне хуй?

Пупсик вздохнула и схватила себя за промежность. Парнерама. Эй, да где ж тут девчонки- то?

– Что ж, – изобразил рукой Торкиль, когда вновь обрел голос. – Заходите, будьте любезны. И, э, Джейк?

– У, э? – ответил Джейк, не отрывая взгляда от Бэби.

– Ты – легенда. Ебицкая легическая енда.

Интересно, можно ли сократить сириусян?

Поглядим. При данном Zn²⁺ + 2е = Zn, и продукт растворимости MgNH₄PO₄ при 25 °C – это 2,5 х 10^-13, если мы установим несколько дополнительных соленоидов тут и синхроциклотрон там, нам может и не понадобиться столько ванадия, и тем самым – Кверк просиял – быть может, удастся немного сшибить сириусянский компонент.

Кверк поднялся из-за стола и подошел к двери. Выглянул в коридор. Никого. Он захлопнул дверь и вернулся к столу. Пошире открыв рот, он ввел внутрь длинный серебристый палец. Лишь с незначительнейшим укором совести подумал о том, что его больше всего возбуждало: о крохотных пригородных торговых центрах, карманных калькуляторах и Мишель Мабелль, – и следующие двадцать минут посвятил ублажению своей увулы. Дондон ДИНЬДИНЬ ДОНДОН ДИНЬДИНЬ ДОНДИНЬ ДОНДИНЬ ДОНДИНЬ диньдон диньдон ДИНЬДИНЬДИНЬДИНЬДИНЬ.

До рок-н-ролла, до ритм-энд-блюза, до джаза, до Моцарта и Баха, до григорианских распевов и немецких романсов, до ситара и маримбы, гамелана и цимбал, до пипы, до «Кошек», «Призрака» и многократно возрожденных «Волос», до регги и хауса, ска и даба, до «Хэнсона», до Элвиса, до Орфея, до «Пульсирующей Хрящевины»[73] и «Девяти Дюймовых Гвоздей» все живые существа тащились по одному биту – биенью сердца.

Бабум. Бабум. Бабум. Стетоскопический обзор живых существ, собравшихся в гостиной одного конкретного съемного дома в Ньютауне к конпу воскресенья ранней весной, но поздним двадцатым веком, выявил бы некое высокообобщенное сердечное смятение. Дикая неконтролируемая похоть? Первые необузданные намеки на истинную любовь? Непредсказуемые физиологические воздействия контакта с чужими на конституцию землян и наоборот? Космическая вибрация, вызванная смещением орбиты астероида Эрос, который именно в тот момент самую малость подвинулся ближе к Земле? Просто весна? Все вышеперечисленное?

Гав?

Гав?

В комнату на щелкучих когтях рысью вбежал Игги, протиснулся между ног Ляси и облизнулся. За ним