Рoковые девчонки из открытого космоса

Пупсик нервно расхаживала за сценой, дожидаясь остальных. Менеджеры и бригада бегали взад-вперед – тут тащили кабели, там их тянули, проверяли микрофоны, переключатели, свет и лазеры.

– У нас ЧП, – сообщила Пупсик, когда Бэби и Ляси наконец объявились за сценой. Оттащив их от прихлебателей, организаторов и журналистов – каждому хотелось перекинуться парой словечек перед концертом, – она быстро отконвоировала их в гримерку и захлопнула дверь. – Они нас догнали.

– Кто нас догнал? Ты о чем? – Бэби пыталась произносить слова так, чтобы мук совести никто не заметил, но невинной себя вовсе не чувствовала. Она нарочно ничего не сказала остальным про Зигго. Ну в самом деле – разве станешь менять всю свою жизнь, если на тебя сваливается какой-то большой жук, когда ты под кайфом, утверждает, что он твой двоюродный брат, и советует делать ноги? С другой стороны, как Бэби сообщила Джейку, она уже чуть ли не пакует чемоданы. Или скоро начнет. Если б у нее были чемоданы. Кто сейчас вообще с чемоданами ездит?

– Папаша «Папка». Сам капитан Кверк. Он летит сюда, чтобы снова нас сцапать. По-моему, ничего хорошего.

– А с чего ты взяла, что он летит? – спросила Ляси.

– Они вышли на связь с «Мамкой», – ответила Пупсик. – И теперь, по моим расчетам, у нас есть время только отыграть концерт, а потом сразу валить. Я покрыла тарелку кремом «Энигма» – весь наш запас на это пустила – и запарковала ее у сцены. К тому времени, как мы выйдем играть, крем, наверное, начнет выдыхаться, но это нормально. Думаю, тогда уже никто не полезет.

– О Боже, – хныкнула Бэби. – Мне нужно увидеть Джейка.

Увидишь. Да и в любом случае не ты ли только что гундела о том, как устала уже от всей этой земной канители? Ты не очень последовательна.

– «Дурацкая последовательность – пугало недалеких умов».

Эмерсон? Ты Мне цитируешь Ралфа Уолдо Эмерсона? [157] Должен сказать, Я просто ошеломлен. Не знал, что ты читаешь.

– Я и не читаю. Это строчка из песни «Ангела Пигара».

Так я и думал. Насчет Джейка. Он же, само собой, придет на концерт?

– Да, но, Господи, мне нужно увидеть его сейчас же.

Ты сознаешь, что Я вас, девочки, балую.

– Да. И мы за это тебя любим и поклоняемся тебе. У нас нет другого Бога, кроме тебя, и та-ра- ра.

Вот это Мне нравится. Но едва Я услышу хоть что-то о ложных кумирах, золотых тельцах или типа того, – вы сами по себе.

– Ясно. Спасибо. О спасибо спасибо спасибо.

Сатурна и Неба уже оделись и собрались выходить. Они стояли в дверях гостиной, нетерпеливо притопывая и поглядывая на воображаемые часы, пока близнецы проводили свой предконцертный ритуал раскумаривания.

– Знаешь, что я думаю, – заметила Неба вроде бы Сатурне, но так, чтобы услышали все. – Мне кажется, мальчики курят столько дури лишь ради того, чтобы избежать интенсивности жизни, чтобы не сталкиваться лицом к лицу со своими чувствами.

– Херня, – отвечал Торкиль, пытаясь одновременно придумать почему. – Дурь… э-э… интенсифицирует интенсивность, – наобум ляпнул он. – Ага. Жизни.

– Ага, – согласился Тристрам, выдувая. – В самом Деле сталкиваешься лицом к лицу со своими чувствами. Типа это – видишь истинное лицо своих чувств. – Тут он нащупал какую-то тему. – Нос, глаза и рот своих чувств. Можно их понюхать. Настоящие, как не знаю.

Последовала тишина. Нетерпеливая со стороны Небы и Сатурны, философская со стороны близнецов.

– О чем мы говорили? – изумленно поинтересовался Торкиль.

– Не уверен, – вдохнул Тристрам: его вдруг скрутило паранойей – отчего это Сатурна всегда ходит в пурпуре? Что это означает? Это потому, что я ей не нравлюсь?

– Где Джейк? – строго вопросила Неба, пальцами барабаня по перилам.

– Он… э-э.

– Он… э-э… пошел наверх искать носок, – закончил Торкиль за брата.

– Носок, – отметила Неба.

– Носок, – сухо повторила Сатурна. У них с Небой никогда не возникало хлопот с носками.

– У вас у кого-нибудь есть лишний носок? – крикнул сверху Джейк. – Мои все в яйце.

– Ух-х, – восхитился Торкиль. – Ты слышал? В яйце? Это так четко.

Тристрам, напротив, ну вот ничегошеньки хорошего для себя в этом утверждении не услышал. Что носки Джейка делают в яйце? И в чьем именно? И почему Сатурна так на меня смотрит?

На верхней площадке появился Джейк. И вдруг перед самым их носом под аккомпанемент элегантного трубного гласа – исчез в круговерти света.

– Наверно, э-э… решил нас не ждать, – заметил Торкиль.

Пиньг! Джейк вдруг оказался за сценой.

– Не делали бы вы так больше, парни, а? – капризно сказал он, когда Пупсик едва подавила смешок. Его футболка «Ептыть» вывернулась наизнанку и наделась задом наперед.

Даже Бог способен на шуточки.

Пока Джейк надевал майку правильно, Бэби оттащила его в сторону.

– Нам нужно поговорить.

Ох нет! Неужели опять? Разве все и так не хорошо? Ну, типа, все же достаточно неплохо и об этом можно не разговаривать, правда?

– Похоже, у нас тут нанокроха неприятностей. История долгая, но короткая версия такова: нам придется писать отсюда пути.

– Дорожки, – сказал Джейк, всегда готовый помочь. – С концертов пишут дорожки.

– Нет, пути. Чертить звездные трассы. С нашей родной планеты за нами отправили поисковую экспедицию. И если нас поймают, то заставят вернуться, и никто не знает, что с нами тогда сделают. Карарама – это наверняка. Придется стартовать сразу же после концерта. Если хочешь с нами, – добавила она как бы между прочим, – это можно. Я точно не знаю, куда мы двинем, и не знаю, сколько там пробудем, но я бы не возражала, знаешь, против того, чтобы потратить с тобой еще чуточку пространства-времени. – Бэби между тем вешала Джейку ти на шею пластиковую проходку. На ней значилось: «Роковые Девчонки из Открытого Космоса: Доступ во все зоны». – Ну вот, – хихикнула она. – Теперь это официально.

Джейк был просто на седьмом небе.

– Ага, здорово, – сказал он. О чем, блядь, она толкует? Кого двигать? В какие трассы? Бэби, не уходи.

– Дев-чон-ки! Дев-чон-ки!

Скандировать начали еще посреди разогрева. Снаружи стадиона люди слезно умоляли охрану пропустить их. Спекулянтов не было – ни один человек, заполучивший билет, не согласился бы с ним расстаться ни при каких обстоятельствах. Охрана, околдованная «Девчонками», пропустила больше народу, чем следовало. Ну, типа, тысяч на двадцать-тридцать больше. Когда перед выходом «Девчонок» притушили огни, толпа впала в истерику. Палатка первой помощи уже обслужила десятки людей со ссадинами от слишком активного запуска «мексиканской волны».[158] Кроме того, санитары выдали тысячи презервативов – одного лишь знания о том, что «Девчонки» где-то рядом, хватило для возжигания в публике подлинной любовной лихорадки.

Но вот строб спроецировал миллионы кружащихся звезд на черный задник. Ночь пронзили кометы, над сценой взошла гигантская голограмма луны, и публика восторженно ахнула. После чего небо перечертили лучи лазеров, и прожектор высветил ударную установку и Пупсика за ней – в черном кожаном мини-платье без рукавов, черных лосинах и сапогах по колено; она легонько шуршала по тарелкам. Тут на сцену вышла