— Она хорошо поработала, — признал он почти нехотя. — Похоже, ей даже удалось вымыть большую часть железа до того, как оно смогло глубже проникнуть в тело. Это объясняет, почему ты до сих пор в сознании.
— Ты сегодня прямо радостный луч света, да? — Я смотрела на место выхода пули, выглядевшее в два раза лучше, чем рана на бедре, хотя его сделала пуля того же калибра. — Надо зашивать?
— На всякий случай? Да. — Дэвин поднял тряпку, которой смывал кровь с моей ноги. — Не думаю, что мне стоит возиться с обеззараживанием раны. — Он добавил тише: — Останется шрам, ты знаешь.
— От железа всегда остается.
Я наблюдала, как он стирает кровь, изучая серьезность повреждений. Лили действительно отлично потрудилась. Некоторое время рука не будет слушаться как надо — вероятно, несколько недель, если не больше, — но она не утратит подвижности.
Как будто у меня есть выбор.
Дэвин покончил с передней частью тремя стежками, а на заднюю часть хватило двух.
— Готово. — Он убрал иголку и хирургическую нить в аптечку, затем встал, протягивая мне руку. Я приподняла брови, и он кивнул в сторону ванной. — Ты хотела принять душ?
— Да, — признала я. — Но я тут немного голая.
Улыбка приподняла краешки его губ.
— Разве это не лучшее состояние, в котором следует принимать душ? Нагота, полагаю, предварительное условие.
— Если ты настаиваешь.
Взявшись за его руки, я позволила ему поднять меня с дивана. Я слегка пошатнулась, когда вес пришелся на раненую ногу, и испытала облегчение, когда она не подкосилась. Вероятно, я не смогу бежать, но смогу идти, по крайней мере сейчас. В зависимости от инфекции посмотрим, как долго это продлится.
Дэвин не комментировал, как я опиралась на него по пути в ванную. Я оценила это почти так же, как оценила его поддерживающую руку вокруг моей талии.
— Ты все еще любишь горячий душ, да? — спросил он, пропуская меня в дверь ванной.
— Чем горячее, тем лучше, — сказала я, перед тем как зеркало привлекло мое внимание. — Ой!
— Ага, — хмуро сказал Дэвин. Сев на край ванны, он открыл краны. Горячий пар начал наполнять помещение. — Понимаешь, почему я слегка встревожился?
— Мм… да, понимаю.
Грязь плотно приклеила волосы к голове, и кожа носила явственный сероватый оттенок. Я видела трупы, которые выглядели привлекательнее. С учетом того, как я выгляжу, мне стоило бы позвонить Дэнни и попросить, чтобы меня отвезли в ближайшую скорую помощь.
— Сейчас ты выглядишь лучше, чем раньше.
— Это
Дэвин посмотрел вверх, просто ответив:
— Да.
Отрезвляющая мысль. Я стояла, обдумывая ее, когда он приблизился, обнял меня за талию и поднял с пола.
— Эй! — запротестовала я,
— Теперь в ванну, — сказал он. — А потом я положу тебя в постель с каким-нибудь горячим напитком, чтобы ты почувствовала себя лучше.
— Это все, с чем ты меня положишь в постель? — поинтересовалась я.
Дэвин заулыбался и поставил меня в ванну.
У меня сперло дыхание, когда на меня полилась вода из душа, и я едва сдержала крик. Дэвин смотрел на меня, придерживая занавеску, затем спросил:
— Ты в порядке?
Отравление железом, два пулевых ранения, и он еще спрашивает, в порядке ли я? Я выдавила улыбку, потянувшись к занавеске.
— Если я не смогу помыться самостоятельно, можешь похоронить меня, — сказала я и задернула занавеску.
Он рассмеялся и вышел из ванной со словами:
— Будь по-твоему.
Я дождалась звука захлопывающейся двери и приступила к помывке.
Никогда не понимаешь, как здорово быть чистой, пока не побудешь несколько дней грязной. Когда вода начала остывать, я вынула затычку и тщательно отжала волосы, перед тем как взять полотенце с вешалки и осторожно выбраться из ванны.
Дэвин ждал меня в коридоре. Он сунул мне в руки кружку с густой желтой жидкостью:
— Выпей.
Я принюхалась. Она была теплой и пахла имбирным хлебом.
— Это?…
— Полезно для тебя.
— Ладно, — сказала я и глотнула. Горькая. Я скривилась. — Полезно, говоришь? Вкус у нее…
— Очень полезно.
— Ладно, — повторила я.
Дэвин внимательно наблюдал, как я допивала кружку. Когда я закончила, он забрал у меня кружку и поставил на столик в коридоре.
— В твоем кофейнике осталось еще на одну кружку, — сказал он. — Выпьешь утром. Ты почувствуешь себя лучше.
— Обещаешь? — спросила я с легкой улыбкой.
Дэвин снова обнял меня за талию, чуть не уронив полотенце.
— Я когда-то лгал тебе? — спросил он, наклоняясь ко мне.
— Постоянно, — ответила я и подалась навстречу.
Его первый поцелуй был осторожным, опасливым из-за моих ран. Я прижалась теснее, обвивая руками его шею, погружая пальцы в волосы. Это, видимо, стало знаком, которого он ждал; его второй поцелуй был более настойчивым, свойственным тому Дэвину, которого я знала, тому, кто лишил меня девственности на крыше Дома, когда туман закрывая весь остальной мир.
Он подхватил меня на руки и, целуя, отнес в спальню.
Мы оставили полотенце в коридоре.
Глава восемнадцатая
Голос Дэвина звучал в моих ушах, пока я погружалась в уютную безопасную дремоту:
— Я не могу, — пробормотала я.
Он вздохнул. Матрасные пружины скрипнули, когда он встал.
— Мои дети придут утром, — сказал он, и это было последнее, что я услышала, до того как солнце, заглянувшее в окно спальни, ударило мне в лицо и медленно разбудило.
Я открыла глаза, уставившись в потолок. Не мертва. Хорошее начало. Вкус во рту ужасный, и голова болит так, словно ею играли в футбол в Летних Землях. Добавьте к этому боль в плече и бедре, и я прикинула, что мне следовало бы спать, скажем, до марта. Я уже проспала зарю, что подтверждает, что отравление железом и кровопотеря — лучшее снотворное, известное человеку.
По крайней мере, у меня не шла кровь, спасибо Дэвину и Лили. Если в ближайшие часы никто не решит, что мир станет лучшим местом без меня, я смогу действительно вновь почувствовать себя нормальным человеком.
Приведя себя в сидячее положение, я поискала халат на полу спальни и нахмурилась, осознав, что
